Наступило молчание. Черные подали какие-то неведомые плоды, напоминавшие землянику, только крупную, величиной с апельсин.

– В итоге, вы не чувствовали себя здесь несчастными? спросил Филипп.

– Я не думал ни о счастье, ни о несчастье. Любопытство держит постоянно в напряжении мою мысль, чувства и впечатления. Не думаю, чтоб я когда-нибудь имел мужество покинуть эту землю.

Гертон вздохнул. В нем тоже пробуждалось жадное любопытство, но его взгляд упал на Мюриэль и Филиппа; судьба влекла эти юные сердца в иное место.

– Волей-неволей в продолжение четырех месяцев вы будете моими товарищами, - сказал Дарнлей, - через несколько недель начинается период дождей, во время которого путешествие невозможно.

Наполовину утешенный, Гертон думал о том, что в четыре месяца он сможет собрать много ценных наблюдений и проделать бесподобные опыты.

– Впрочем, - опять заговорил Дарнлей, обращаясь больше к Сиднею, сэр Джорджу и Филиппу, чем к Гертону, бескорыстие которого было ему известно, - вы не уйдете отсюда нищими! В этой красной земле столько золота и драгоценных камней, что можно обогатить тысячи людей.

Гютри любил слишком много вещей в этом бешеном мире, чтоб остаться равнодушным к богатству. Сэр Джордж уже давно мечтал реставрировать свои Горн-фельдские и Гаутауэрские замки, которым угрожало близкое разрушение; Филипп подумал разом о Мюриэль и о Монике, созданных для блестящей жизни.

– Сейчас я покажу вам, -сказал хозяин,- бренные сокровища, собранные геологическими конвульсиями в этой почве.

Он позвал одного из черных и отдал распоряжение:

– Принеси голубые сундучки, Дарни.

– Не подвергаете ли вы искушению этого честного малого?
– спросил Гютри.

– Если б вы его знали, вы не спросили бы этого. Дарни-это верный пес и добрый негр в одном лице. Кроме того, он знает, что если я отвезу его когда-нибудь в Америку- так как он из Флориды, - он будет так богат, как только захочет. У него и тени сомнения в этом нет. А пока он вполне доволен своей судьбой. Вот образчики!

Дарни вернулся с тремя довольно объемистыми шкатулками, которые он поставил на стол.

Дарнлей небрежно отпер их, и Гютри, Фарнгем и Ма-ранж вздрогнули. В шкатулках были бесчисленные алмазы, сапфиры, изумруды и чистое золото. Эти сокровища не ослепляли глаз: необработанные камни казались какими-то минералами, но Сидней и сэр Джордж знали в этом толк, а Филипп не сомневался в компетентности Дарнлея...

Когда первый момент остолбенения прошел и ослепительные мечты зароились в воображении, Гютри стал смеяться.

– К нам, волшебная палочка!
– крикнул он.

Гертон и Самуэль Дарнлей смотрели на эти камни с искренним равнодушием.