– Руми, кто-то идет за нами.

– Это галубяван. Не оборачивайтесь. Василий Кузьмич снял ружье:

– Кто бы там ни был, лучше всего отпугнуть. Руми поспешно напомнил:

– Вы сами говорили: не будем дразнить. Его охрипший от волнения голос подействовал на Василия Кузьмича. Но ружье ученый не повесил опять за спину - понес в руке.

Они вышли к горному озеру, расположились на привал. Руми развел костер, вскипятил воду, бросил в нее тюбики концентрата. В чистый запах леса и гор влился дразнящий аромат. Шорох в чаще усилился: как видно, преследователь стал нетерпеливее.

– Вот что, Руми,Ч сказал Василий Кузьмич, зачерпывая ложкой суп,Ч надоели загадки. Я выйду на свой след и посмотрю, кто идет за нами.

– Это делают, когда охотятся на тигра. Но мы ни на кого не охотимся,Ч возразил Руми.

Он съел совсем немного супа - болел живот, язва все настойчивее напоминала о себе. Иногда он кусал губы, чтобы не застонать.

– Да, да, мы сейчас не охотники, но я не согласен быть и дичью,Ч решительно сказал Василий Кузьмич.Ч Как хотите, но я выйду на след.

Резкие складки у губ Руми показали, как глубоко он осуждает решение своего начальника.

лВот тебе и необычный человек!
– подумал Василий Кузьмич.Ч А суеверия вполне обычные. Неужели я ошибся в своих предположениях и он самый заурядный полуграмотный бродяга?" Василий Кузьмич встречал немало и таких людей. Каждый из них казался на первый взгляд колоритной фигурой, но за этим колоритом и загадочностью, за нахватанными, чужими манерами и фразами скрывались бессилие, лень, неприспособленность к жизни.

Не глядя на сердитое лицо Руми, ученый вымыл свою чашку, собрал рюкзак и первым тронулся в путь. Походка Руми была такой осторожной, что Василий Кузьмич не мог разобрать, откуда слышится шорох. Он специально шел через заросли и несколько раз сворачивал, чтобы, сделав петлю, выйти на свой след и неожиданно для преследователя столкнуться с ним лицом к лицу.

Василий Кузьмич скорее ощутил, чем увидел опасность. Что это за снежная горка выросла метрах в пяти впереди, почему она шевелится?

Почему в ней сверкают янтарные злобные глаза? В сотую долю секунды его мозг лпроявил" принятое изображение, и ученый различил впереди себя снежного барса, изготовившегося к прыжку, оскалившегося, с подрагивающим хвостом. Ученый не успел вспомнить, что за секунду барс одолевает прыжком пятнадцать метров, и значит, пять он одолеет за треть секунды,Ч это сделало подсознание. И одновременно о тем, как он молниеносно вскинул ружье, еще молниеноснее мелькнула мысль:

лПоздно!" В тот самый миг сзади него послышалось рычание. Удар в локоть, выстрел. Ружье отлетело в траву. Барс почему-то не прыгнул, а тоже зарычал и попятился. Затем, напуганный выстрелом, прыгнул в сторону, скрылся за деревьями.

Василий Кузьмич обернулся, увидел искаженное лицо Руми, его горящие глаза, напряженное тело, словно он собирался прыгнуть навстречу барсу.

Руми стоило большого труда вернуться в прежнее состояние. Улыбка тронула его губы, а глаза все еще меняли выражение. Наконец он улыбнулся по-настоящему и проговорил, вспоминая только что пережитое, отвечая на свои мысли:

– Значит, не разучился...

– Чему?
– спросил Василий Кузьмич.

– Слышали, как я крикнул? Этому меня научил дед. Он говорил:

лЕсли сможешь так крикнуть, и тигр и барс не тронут тебя - уйдут".

– Фирменный секрет племени?
– пошутил Василий Кузьмич и, сразу став серьезным, добавил: - Вы спасли мне жизнь, спасибо.

– Нет, это благодаря вам мы из дичи превратились в охотников,Ч ответил Руми.Ч Если бы не вышли на след, зверь мог выбрать более удачный момент для прыжка. Барс или очень голоден, или ранен. Иначе он бы не спустился с гор и тем более не охотился за людьми.

Василий Кузьмич посмотрел вверх, на возносящиеся скалы, где в поисках пищи бродят киики[1] и архары и где властвуют барсы и орлы. Он перевел взгляд на Руми и впервые отметил, как весь облик этого человека соответствует окружающей природе: выверенный прищур глаз и смуглая кожа, гибкая легкая фигура, наклоненная вперед. Вот только болезнь слегка исказила его облик.

лМесто, где живет человек, привязывает его к себе и накладывает свой отпечаток. Оно проникает в человека, поселяется в нем навсегда, становится частью его,Ч думал Василий Кузьмич.Ч Раньше так было всегда. Но теперь печать местности затмевается печатью профессии. Все больше и глубже. Затрагивая даже интимные стороны характера. Затушевывая и стирая национальные черты. Хорошо это или плохо, когда работа, которую выполняет человек, постепенно становится самым важным и определяющим в нем?.." Его отвлекло от своих мыслей восклицание Руми. Над ними как раз пролетела огромная птица. Она тяжело взмахивала крыльями, неся в лапах какую-то добычу.