–  Отрешаю Артамонова!
– сказал Самсонов.

–  Надо бы запросить Якова Григорьевича, - вымолвил Постовский. Командир корпуса, полный генерал. Имеем ли мы право?

–  К черту! Где ваша книжка?

Постовский вытащил из кармана книжку в сером матерчатом переплете.

–  Пишите, Петр Иванович! Генералу от инфантерии Артамонову. 14 августа, шесть часов тридцать минут. Из Нейденбурга. Удаляю вас от командования корпусом, предписываю вам сдать командование им генерал-лейтенанту Душкевичу. Командующий второй армией генерал от кавалерии Самсонов... Записали? Давайте подпишу!

Книжка легла перед Александром Васильевичем. И на сей раз подпись была в два раза длиннее чем прежняя, как будто рука размахнулась и не смогла удержаться в привычных рамках. Да и какие теперь рамки! Все переворачивалось, победы не было, была гибель.

–  Идите, генерал, - сказал Самсонов Штемпелю.
– Вам следует прибыть к генералу Мингину. И передайте ему на словах, что нам отныне не остается ничего другого, как ложиться костьми. Коль врем, - не умеем воевать, так покажем хоть умение лечь костьми!

Штемпель ушел, придерживая шашку и грузно ступая пыльными сапогами.

–  Что, Петр Иванович?
– спросил Самсонов.
– От Уздау до Нейденбурга двадцать верст, дорога к нам в тыл, по сути, открыта.

–  Успокойтесь, Александр Васильевич! Ради бога, успокойтесь!
– попросил Постовский.
– Еще не все потеряно. У нас там достаточно сил, чтобы организовать оборону, только успокойтесь.

–  Да что вы заладили!
– отмахнулся Самсонов.
– Я спокоен.
– Он посмотрел на раскрытую полевую книжку.

В книжке еще было записано: "На фронте первого корпуса бой шел весь день, много было дано категорических приказаний не уступать ни шагу, что пока и выполнено. Отражая атаки огнем, части корпуса на левом фланге переходили в наступление. Большую помощь оказал подошедший дивизион тяжелой артиллерии..." И запись обрывалась. Видно, события опередили начальника штаба, дальше писать не имело смысла.

–  И замените в первом корпусе начальника штаба, - сказал Самсонов. Все, Петр Иванович! Я думаю завтра ехать к Мартосу. Я должен все видеть сам!

Постовский вздохнул, не отзываясь ни словом на небывалое заявление командующего. Бросать командный пункт, откуда руководил войсками, и мчаться очертя голову, на передовую? Это было необдуманно. Остынет - сам поймет, что он не эскадронный. Дверь отворилась, вошел Вялов.

–  Ваше превосходительство!
– решительно произнес он.
– Сообщение из шестого корпуса. Корпус отошел.

–  Бог с вами, полковник!
– воскликнул Постовский.
– Там у немцев и сил-то нет никаких.

–  Слышите?
– усмехнулся Самсонов.
– Дайте-ка телеграмму! Прочитал: "После боя 13 августа у Гросс Бессау севернее ст. Ротфлис 6-й корпус отошел к утру сего дня в район Нейендорф - Пфафендорф - Менсгут. Потери в людях довольно значительны... Оставлено (еще не выяснено сколько) несколько орудий и пулеметов. Обозы во время боя были нагромождены у самой позиции... Войска перемешаны с обозами..." Постовский тоже прочитал и раздраженно спросил Вялова:

–  Это что же? Они берут нас в клещи?

–  Скоро выяснится, - ответил Вялов.
– Во всяком случае Мартос и Клюев могут оказаться в сложном положении.

–  Предлагаете отступать?
– Еще более раздражаясь, спросил Постовский.

–  Выбор у нас небольшой, Петр Иванович, - невозмутимо вымолвил Вялов. Возможно, придется. Но если б нам успеть повернуть центральные корпуса, мы бы тогда еще посмотрели, кому надо отступать.

Самсонов слушал и вспоминал, как на Янтайских позициях пехотная дивизия побежала было, но его кавалерийские офицеры остановили ее и повели вперед. Потом вспоминалась ночная атака на ханшинный завод ради спасения французского лейтенанта. Это было странное совпадение: тогда положили за тело Бюртена трех убитыми и два десятка ранеными, а сегодня тоже спасали, на сей раз всю Францию.

Командующий перешел к карте и переставил флажки, обозначающие дивизии шестого корпуса, между озерами в точку Пассенгейма. Здесь они должны встать и в узком озерном дефиле лечь костьми, но не пропустить врага.

Снова дверь отворилась, подполковник Андогский попросил разрешения войти. Вид у него был бодрый.

–  Только что взяли Мюлен!
– объявил он, улыбаясь.

Прорвали-таки! Вот Мартос, и тиран, и заездил свой штаб, а колотит германцев, спасает армию.

Постовский хлопнул в ладоши, шагнул навстречу Андогскому и забрал телеграмму.

–  Кто подписал? Мартос?
– спросил Самсонов.

–  Полковник Панаш, - ответил Постовский.
– Скромен наш Николай Николаевич! У него не "взят" Мюлен, а всего лишь "занят", точно без боя... Ну слава богу!

Блеснула надежда.

Как все сошлось! Позорный отход Артамонова, конфуз Благовещенского, порыв Мартоса.

–  Завтра к Мартосу!
– приказал командующий.
– На месте разберемся, как быть дальше.

–  Но, - возразил Постовский.
– Как же поддерживать связь с корпусами?