– Так и воспаление подхватить недолго, – говорит миссис Полссон. – Да кому я это говорю – вы же врач. Проходите в кухню, я приготовлю вам что-нибудь горячее.

Скарпетта оглядывает небольшую гостиную, смотрит на остывшую золу в камине, на диван под окном, на двери, ведущие в глубину дома. Миссис Полссон перехватывает взгляд, и лицо ее напрягается, сквозь почти приятные черты проступает грубость, жестокость и мелочность души.

– Зачем вы пришли? – уже другим голосом спрашивает хозяйка. – Что вам здесь нужно? Я думала, вы приехали из-за Джилли, но теперь вижу, что ошиблась.

– Не уверена, что кто-то бывал здесь из-за Джилли, – отвечает Скарпетта. Она стоит посредине комнаты, роняя капли на дубовый пол, и демонстративно осматривается.

– Вы не имеете права так говорить, – бросает миссис Полссон. – Пожалуй, вам лучше уйти. Мне такие, как вы, не нужны.

– Я не уйду. Если хотите, вызывайте полицию. Но я в любом случае не уйду, пока мы не поговорим о том, что случилось прошлой ночью.

– Да, мне бы следовало позвонить в полицию. После того, что сделал этот мерзавец. Это низко и подло. Воспользоваться слабостью несчастной женщины. Как я не поняла, что ему нужно. Таких сразу видно.

– Давайте, звоните в полицию. Мне тоже есть что рассказать. Занятная получится история. Я взгляну еще кое на что, если не возражаете. Я знаю, где кухня. Знаю, где комната Джилли. А если пройду эту дверь и поверну не вправо, а влево, то попаду, наверное, в вашу спальню. – Не дожидаясь ответа, она пересекает гостиную.

– Вы не имеете права вести себя так в моем доме, – пытается протестовать миссис Полссон. – Сию же минуту убирайтесь отсюда! Нечего здесь высматривать.

Спальня больше комнаты Джилли, но ненамного. Двуспальная кровать, небольшие ореховые тумбочки по обе стороны от нее и комод с зеркалом. Из комнаты ведут еще две двери: одна – в тесную ванную, другая – в чулан. И там, прямо на полу, стоят черные ботинки армейского образца. Скарпетта опускает руку в карман жакета, вынимает пару хлопчатобумажных перчаток и натягивает их, стоя в проходе. Она смотрит на развешенную одежду, потом резко поворачивается и заходит в ванную. На краю ванны лежит камуфляжная футболка.

– Он вам рассказал, да? – спрашивает за спиной миссис Полссон. – И вы поверили. Посмотрим, поверит ли полиция. Не думаю, что они поверят вам или ему.

– Вы часто играли в такие игры в присутствии дочери? – Скарпетта смотрит ей в глаза. – Наверное, это нравилось Фрэнку, верно? Вы у него научились? Или сами придумали эту мерзкую забаву? Что еще могла увидеть здесь Джилли? Групповой секс? Вы это имели в виду, когда говорили «они»? Тех, кто приходил сюда порезвиться с вами и Фрэнком?

– Как вы смеете предъявлять мне такие обвинения! – восклицает хозяйка. Лицо ее искажено гневом и ненавистью. – Я ничего не знаю ни о каких играх!

– Основания для обвинения есть уже сейчас, и я подозреваю, что это еще не все. – Скарпетта подходит к кровати и откидывает покрывало. – Белье вы, похоже, не меняли. Это хорошо. Видите пятна? Вот здесь и там. Это кровь. Думаю, кровь Марино. Не ваша. – Она пристально смотрит на хозяйку. – Не странно ли? Его кровь есть, а вашей нет. Думаю, окровавленное полотенце тоже где-то поблизости. – Она оглядывается. – Может быть, вы его постирали, но это не важно. То, что нам нужно, мы все равно найдем.

– Да вы еще хуже, чем он. Я через такое прошла… – говорит миссис Полссон, но уже другим тоном. – Если уж от женщины не дождешься сочувствия…

– Сочувствия? Вы едва его не покалечили, а потом еще и обвинили в изнасиловании. Нет, миссис Полссон, у меня нет к вам сочувствия, и я не думаю, что на земле найдется хотя бы одна приличная женщина, которая станет на вашу сторону. – Скарпетта начинает собирать постельное белье.

– Что вы делаете? Я не позволю…

– Меня вы не остановите. И я сделаю не только это. – Она сворачивает простыни и наволочки.

– Вы не имеете права. Вы не полицейская.

– Для вас я хуже любого полицейского. Можете не сомневаться. – Скарпетта кладет свернутое белье на голый матрас. – Что еще? – Она оглядывает комнату. – Вы, наверное, необратили внимания, когда столкнулись с Марино утром в морге, но на нем те же брюки, в которых он был вчера. И то же белье. Наверное, вам известно, что после секса у мужчины остается что-то на белье и даже на брюках. У Марино ничего нет. Никаких следов, кроме крови. Не будем забывать и о соседях, которые, возможно, видят больше, чем вам хотелось бы, и знают, что происходит за этими шторами. Особенно если в комнате горит свет или растоплен камин.

– Ну, может быть, ничего такого и не случилось. Может быть, все началось как обычно и только потом пошло не так. – Похоже, миссис Полссон уже приняла какое-то решение. – Все было вполне невинно, как бывает, когда мужчина и женщина нравятся друг другу. Может быть, потом я немного увлеклась. Потому что он огорчил меня. Такой крупный, сильный мужчина, а вот ведь не смог…

– Ничего удивительного, если учесть, что вы постоянно ему подливали. – Теперь Скарпетта уверена, что Марино чист. Проблема в том, что его одинаково беспокоят оба варианта, а раз так, то и обсуждать с ним ничего не стоит.