Шрифт:
– Я тоже так думаю. Разрешите, я закурю.
– Конечно… Пожалуйста, зажигалка.
– Спасибо.
– А скажи, Панкратова, когда ты в последний раз видела Пикулина?
– Карамбу? Калинка глубокомысленно наморщила лоб.
– Давно… – ответила она после недолгого раздумья. – Месяца два назад. А что, он влип?
– Да как тебе сказать… В общем, да.
– Такой миленький… – печально вздохнула Калинка и, грациозно выгнув спину, потянулась к пепельнице. – Жаль…
– Не очень, – ответил ей в тон Володин.
– Это по вашему мнению, – лукаво улыбнулась Калинка и снова томно посмотрела на Савина.
– Возможно… Кстати, вспоминал он и о тебе.
– Да ну? Вот что значит настоящий мужчина – не забыл…
– Еще бы. Когда даришь девушке такой подарок, как норковая импортная шуба…
– Ох, Карамба, опять прихвастнул! Дождешься от него подарков… Как бы не так. Купила я у него эту шубу. Не верите? Честное слово!
– Да ладно, аллах с ней, с этой шубой. Верю. Насколько я тебя знаю, ты честная девушка, Панкратова, и тебе на слово можно верить.
– Конечно, – гордо выпрямила спину Калинка. – Милицию я никогда не обманывала. Мужчин – да, но они такие наивные…
Она опять стрельнула глазами в сторону Савина, который делал вид, что его совсем не интересуют Калинкины «прелести».
– Ну, а тот самый адресок на Лосиноостровской ты ему подкинула? – спросил Володин.
– И это Карамба выложил? Вот трепло… Ну да, я. А что здесь такого?
– Да ничего особенного. Послушай, откуда ты узнала, что там кое-что водится?
– У Янчика? О-о! Кто же об этом не знает! И Сильва, и Панечка… Была и я у него… в гостях. Несколько раз. Щедрый. Обходительный. Не хамит, не ругается матерно. Редкий мужчина.
– Поэтому ты и подсказала Карамбе, что у него можно поживиться?
– Что вы, что вы! Просто был разговор… Когда именно, точно не помню. В общем, говорили мы о том, о сем… Нас было трое: Сильва, я и Карамба. Ну и вспомнили о Янчике: шикарно живет, одевается, как король, записи новейшие и все такое прочее. Я даже не могла подумать, что Карамба… Честное–пречестное слово!
– Верю, верю, – улыбнулся Володин взволнованной Калинке.
Она изобразила благодарную улыбку.
– Расскажи-ка нам поподробнее об этом… Янчике, – попросил Володин.
– Что именно? Раджа был таким скрытным…
– Как… как ты сказала!? Раджа? – даже привстал Володин.
– Раджа… – округлила удивленные глаза Калинка. – Так называли Янчика его друзья…
Когда по окончании допроса Калинку увели, Володин взволнованно сказал:
– Раджа! Боря, это удача! Неуловимый Раджа!
– Кто такой Раджа?
– Раджа – это король московских валютчиков! При советской власти его не могли поймать на горячем ни милиция, ни КГБ. Это был какой-то фантом.
– Я так понимаю, сейчас он отошел от дел…
– Хочешь сказать, что Раджа проедает накопленное?
– Что-то в этом роде.
– Сомневаюсь. Это очень деятельный тип. Он большой любитель ловить рыбку в мутной воде. А сейчас таким проходимцам открыта широкая дорога. Лозунг революции «Грабь награбленное» в нынешние времена очень даже актуален. Есть сведения – правда косвенные – что Раджа толкает за кордон большие партии контрабандного золота. Кроме того, он занимается антиквариатом.
– Он что, создал какую-то фирму?
– Как бы не так. Раджа светиться не любит. Скорее всего, он работает через подставных лиц. Собственно говоря, как и в былые годы.
– Тогда надо бы этого Янчика хорошенько прижучить. Факты у нас уже есть.
– И прижучим, и раскрутим. Эта старая хитрая сволочь теперь не спрыгнет. Зуб даю. Все, Боря, бегу к шефу! Ну и закрутится теперь карусель…
Глава 21
Ульвургын покрикивает на собак, и упряжка, набирая ход, мчится по первому снегу у самой кромки морского прибоя. Снег еще не успел слежаться. Невесомый, пушистый и белоснежный, как лебяжий пух, он покорно ложится под полозья нарт, безжалостно кромсающих его белизну и оставляющих позади серые глянцевые бороздки.
Ульвургыну весело. Ему хочется петь, но встречный ветер бросает в лицо снежинки, и каюр только довольно смеется. Сегодня, наконец, сбылась его мечта – в нартах лежит новенький винчестер и патроны к нему.
Ульвургын уже не молод, однако он до сих пор лучший охотник в стойбище. А что за охотник без хорошего безотказного оружия? Долго Ульвургын собирал шкурки песцов и горностаев, чтобы сторговать себе в фактории американца Олафа Свенсона винчестер. Очень долго.
Сколько плиток чая, сколько муки, сахара и соли можно было выменять за эти меха, но Ульвургын стоически преодолел искушение и теперь радуется своему приобретению, как маленький умка, впервые в своей жизни вышедшей из берлоги.