Он принялся рассказывать о детях, о жене, и Надежда слушала со всем возможным терпением, на которое способна женщина. Скоро подробности, которые не касались ее, стали утомлять, и она прервала разговор с веселым видом:

– Чаю хотите, Дмитрий Григорьевич?

– Да нет, пора ехать, - возразил он с прежней неуверенностью.

Уже не слушая, она быстро и ловко разожгла примус, воображая себя волшебницей, принцессой, золушкой в серебряных башмачках. Ей захотелось поухаживать за этим усталым, пожилым человеком, которого ей было немножко жаль. Она его разгадала, поняла, что с ним нечего опасаться неожиданностей. Как вдруг он единым махом сбросил ее с высоты в глубокую пропасть без тепла и света.

– Скажи!
– набычив круглую голову, попросил он.

– Что?
– весело спросила она.

– Люся знает об отце?

Если бы грянул гром с потолка маленькой комнаты, она испугалась бы, наверное, меньше. Из жара ее бросило в холод. Полыхавший на лице румянец сменился мертвенной бледностью. Губы с трудом повиновались:

– Да... Уже... Мы больше не видимся.

– Ладно!
– он посмотрел с настойчивостью.
– Я оставлю телефон. В случае чего - звони немедленно.

Как ни горька была минута, Надя покачала головой, отказываясь от обманчивой доверительности:

– Тетя звонила... много раз. Это бесполезный номер.

Дмитрий Григорьевич выпрямился, стал выше ростом. От его облика вдруг повеяло силой и властью.

– Насчет тебя я распоряжусь особо, - произнес он жестко.
– А Люся, верно, не могла дозвониться. Потому что мне это не нужно. Я как старый тигр - не могу ходить по тропе, где меня однажды ранили. Кстати, что это за особист плелся за тобой?

– Знакомый. Школьный приятель.

– Странный тип. Ты уверена, что он по собственной воле к тебе пристал? Не доверяю этим скорохватам. Держись от него подальше.

* * *

Уехал не робкий, застенчивый рыбак, которого она вообразила, а всевластный, могучий командующий, поддержку и заботу которого она внезапно ощутила. Через пару дней - настало воскресенье - он появился вновь. Уже в мундире, с генеральскими звездами. Не побоялся.

– Я выяснил, ты мне не звонила.

– А зачем?

– Чтобы знать. Мой адъютант предупрежден и доложит о твоем звонке в любое время суток.

– Даже домой?

– А разве нам надо что-либо скрывать? Не от кого! Кроме Люси.

– Что же она вам сделала? Я вот думаю...

– Ты еще так молода, что лучше не думай. Когда полюбишь и любимый человек предаст тебя, я смогу объяснить.

– У меня уже было такое.

– Нет, ты слишком молода, чтобы понять.

Рассмеявшись, Надежда поймала взгляд генерала. Уж очень он отгораживался своим опытом и возрастом. Это ее забавляло.

– Я уже побыла замужем, Дмитрий Григорьевич, - тихо сказала она.

Он остановился, пораженный.

– Не может быть.

Ей удалось ответить весело, утвердительно, озорно:

– Да!

– А где муж?
– спросил он испытующе.

– Не знаю. И не интересуюсь. Мы разошлись. Еще до того, многозначительно договорила она.
– Теперь это военный моряк. Кажется, подводник. Он все время на подводные лодки рвался.

– Там же ад!

– А кто об этом думает в молодости? Туда, где трудно! Был призыв. Он и пошел. Но это слухи. Ни одного письма я не получила. Да и зачем писать разведенной жене?

– Ну, не из-за любви же к подводным лодкам он разрушил семью?

– Нет, конечно. С отцом не поладил. А я не помогла. Или, может быть, я не дала ему в любви того, чего ждал? Что я, девчонка молоденькая, в этом понимала? Теперь, наверное, я бы удержала...

Дмитрий Григорьевич покинул ее совершенно потрясенный. Эта девочка внезапно заняла прочное место в его жизни. Неположенное. Необъяснимое.

24

Встреча с Надеждой, которую Михальцев так долго ждал, убедила окончательно, что по своей воле она никогда к нему не придет. Значит, оставался страх. "Ну, я ей покажу!" - целый день проговаривал он мысленно. Хотя при этом все время делал поправку на капитана Струкова.

За промашку с деревенским трактористом Струков задержал очередное звание. Поэтому с Надеждой бывший друг и обожатель повел себя аккуратнее. Пылая местью, он все же решил не докладывать начальству заранее, а поставить перед фактом, когда Надежда будет сломлена. Такой фокус еще предстояло проделать. Он не зря числился по ведомству особо важных дел. Соответствующие документы были подготовлены заблаговременно. Включая ордер на обыск и арест. Для этого Михальцеву потребовалось просто впечатать имя и фамилию в чистый бланк с подписью Струкова и печатью.