Свободной для чего? Она - девушка... он судил по себе. Многие девушки не испытывают потребности погулять. Они готовы довольствоваться всю жизнь одним мужчиной. Дженюари была не из тех жалких девиц, что становились феминистками. Он не верил в искренность их заявлений. Иногда, видя их на экране ТВ, он мысленно произносил: "Да, детка... достанься тебе один классный самец, и ты запоешь по-другому". Это были одинокие девушки. А его дочери подобная участь не грозит.

В воскресенье он встал рано. Он обещал дочери позавтракать с ней возле бассейна. Она уезжала в четыре часа. Он останется вдвоем с Ди. Майк был полон решимости сдержать данное себе самому слово. Он уже неделю не спал с Ди. Интересно, заметила ли она это? У них здесь были отдельные комнаты. Комнаты! Его спальня с видом на океан имела площадь более ста квадратных метров. Еще у Майка была сауна и ванная, отделанная черным мрамором. Ее спальня находилась неподалеку от его, но добраться туда можно было, лишь пройдя через гардеробную и ванную Ди, обшитую белым и позолоченным мрамором, с вечнозеленым деревом и аквариумом во всю стену, которая служила также стеной ее спальни; эта комната была чуть меньше той, где спал он, но примыкавшая к ней терраса размерами напоминала танцплощадку. Иногда они завтракали там под тентом.

Сегодня он занялся своей физической формой - никаких "Кровавых Мэри" за ленчем, никаких мартини в час коктейля. Этой ночью он будет любить ее со своим давнишним жаром.

Он провел утро с Дженюари. Она полистала страницы "Таймс", посвященные журналам, а он заглянул в спортивный раздел. Они могли общаться без слов, и это было замечательно. Просмотрев спортивный и театральный разделы, он заметил, что Дженюари читает какую-то верстку.

– Интересная книга?
– спросил он.

– Очень.

Подняв голову, она сдвинула солнцезащитные очки на лоб.

– Помнишь Тома Кольта?

– Как я могу забыть его? Я заработал три миллиона с помощью картины, снятой по роману Кольта.

– Я имею в виду, ты помнишь, как водил меня к нему в гости?

– К нему в гости? А, конечно. Он жил в особняке из песчаника где-то в районе Восточных Семидесятых.

– "Блеск" хочет опубликовать статью о нем. Что он за человек?

– В те дни он переживал роман с самим собой. Первая книга принесла ему Пулитцеровскую премию. Это не произвело на Тома впечатления. Он говорил мне, что мечтает о Нобелевской. К тому моменту он написал шесть романов и планировал за десять плодотворных лет добиться поставленной цели. Но, думаю, его браки и схватки в барах убили мечту.

Вид у Майка стал задумчивым.

– Насколько мне известно, его последняя книга расходилась неважно. Но, полагаю, он не настолько напуган этим обстоятельством, чтобы дать интервью "Блеску".

– Майк! Ты когда-нибудь читал "Блеск"?

– От корки до корки, когда ты сказала, что будешь работать там. Этот журнал - не для Тома Кольта. Слушай, детка, ты помнишь, как шесть лет тому назад все газеты рассказывали о его схватке с акулой? Лодка, с которой Том ловил рыбу, перевернулась, и он кулаками отбивался от акулы, пока не подоспела помощь.

– Серьезно?

– Еще он сражался с быком в Испании. Нокаутировал в баре профессионального боксера. Когда его самолет упал на землю, Том со сломанной ногой проделал путь длиной в милю до города. Он может перепить любого и одолеть Мохамеда Али одной рукой.

– Это правда? Майк засмеялся.

– Нет... но это - часть имиджа, создать который он стремится. Он на самом деле побил многих парней в барах, но никто не знает, действительно ли Том нокаутировал профессионального боксера. История с акулой - подлинная... с быком - тоже. Говорили, что бык был уставшим, но Том действительно вышел на арену и схватился с ним. Я хочу сказать следующее - он ищет подобной рекламы. И я не могу представить себе Тома дающим интервью "Блеску".

– И все же мы надеемся взять его.

– То есть пока что у вас нет материала? Дженюари посмотрела на свои загорелые ноги.

– Я должна написать ему письмо.

– И между прочим упомянуть, что я - твой отец?

– Да... между прочим. Ты мог бы черкнуть постскриптум.

– Не получится, - сказал он.
– Дело не в моем нежелании помочь тебе. Ради тебя я согласен ползать на брюхе. Но упоминание обо мне только снизит твои шансы получить интервью.

– Почему?

– Как я уже сказал, в те годы, когда мы общались, он мечтал о Нобелевской премии. Чтобы сделать коммерческий фильм по его роману, я выбросил ряд важных эпизодов и персонажей. В противном случае у нас вышла бы шестичасовая лента. Он не простил мне этого.

– Но если фильм принес прибыль...

– Да - мне и киностудии. Он получил только гонорар - около двухсот тысяч и никаких процентов. Поэтому его интересовала только художественная сторона. Скажем так... мы не враги, но и друзьями нас не назовешь.

– Сколько ему лет? Майк наморщил лоб.

– Он на пять-шесть лет старше меня... вероятно, ему сейчас пятьдесят семь или пятьдесят восемь. Но, насколько мне известно, он по-прежнему много пьет и встречается с молодыми девушками.

Майк вздохнул.

– Знаешь что? Нет ничего хуже старого бабника. Такой тип - все равно что сорокалетняя женщина, пытающаяся выглядеть, как девушка-подросток.

– Что, по-твоему, я должна сделать, чтобы получить у него интервью?

– Забудь об этом...

Дворецкий позвал всех на ленч, гости направились к бассейну; Ди появилась в развевающемся платье и широкополой шляпе; изысканная трапеза началась.

После нее Майку больше не удалось поговорить с дочерью. Количество гостей перевалило за полсотню. Некоторые молодые люди соперничали с Дэвидом за внимание Дженюари. Майк заметил это. И еще - спокойную уверенность Дэвида. Ну конечно. Весь обратный путь она проведет в его обществе. Но у Майка появилась симпатия к парню. Они несколько раз беседовали за эту неделю, и Майк почувствовал теплоту, которой он прежде не замечал в Дэвиде. Возможно, длительное общение с Дженюари помогло ему раскрыться. А может быть, дело было в том, что Майк подсознательно хотел симпатизировать Дэвиду, который мог стать постоянным кавалером дочери. Сейчас Майку не хотелось анализировать свои чувства. Она скоро улетит, вся толпа рассосется - вечером он останется наедине с Ди. А с завтрашнего дня - снова ленчи... До Нового года потянется череда вечеринок. Ди что-то сказала насчет поездки в январе в Палм-Спрингс - там состоится турнир по триктраку, и они погостят у ее друзей. Потом, возможно, вернутся в Нью-Йорк. Он любил солнце и гольф. Но всего должно быть в меру. Хотя в Нью-Йорке Майк лишь играл в джин и бездельничал, все равно там он чувствовал себя иначе, нежели в Палм-Бич. Атмосфера Нью-Йорка тонизировала Майка. Это был его город. Он мог, идя по Пятой авеню, встретить знакомого... поболтать о шоу-бизнесе в клубе "Монах"... посмотреть бродвейскую постановку... пообедать с Дженюари в "Пристанище Дэнни", пока Ди играет в триктрак. Он вспомнил прежние дни, когда "Дэнни" был его вторым домом. Он сидел за столом у сцены с очередной девушкой, зная в зале почти всех. Но последнее время... он нигде не видел знакомых лиц. Куда они исчезли? В "21" и у "Дэнни" новые люди сидели за престижными столами... телезвезды, певцы, светские знаменитости. Но Майка все равно тянуло в Нью-Йорк. Вечером он будет ухаживать за Ди, сделает ее счастливой, зависимой от него - и затем предложит после Палм-Спрингс на несколько недель задержаться в Нью-Йорке.