– Мы просто обязаны установить, какую цель преследует Энциклопедия, заявил Макензи.
– Нельзя же все время шарить вслепую! Если он затеял какую-то игру, надо выяснить, что это за игра. Действует ли он по собственной инициативе или по указанию здешнего, ну, я не знаю, правительства, что ли? Или он принадлежит к представителям прежней, погибшей цивилизации? Этакая разновидность живого архива, которая продолжает собирать сведения, хотя необходимость в том уже отпала?

– Ты волнуешься по пустякам, - заметил Фактор.

– Да как же не волноваться, шеф? Разве можно допустить, чтобы нас обставили? Мы относимся к здешней цивилизации, если это и впрямь цивилизация, свысока, что вполне логично, поскольку на Земле от деревьев, кустарников и цветов не приходится ждать никакого подвоха. Однако мы не на Земле, а потому должны спросить себя: что такое растительная цивилизация? К чему она стремится? Сознает ли свои стремления и, если да, каким образом намерена реализовывать их?

– Мы отвлеклись, - сказал Харпер.
– Ты упоминал о какой-то новой симфонии.

– Что ж, как вам угодно, - буркнул Макензи.

– Наша задача - завладеть ею, - продолжал Харпер.
– У нас не было ничего приличного с тех самых пор, как Кадмар сочинил "Алое Солнце". А если мы замешкаемся, грумми могут перебежать нам дорогу.

– Если уже не перебежали, - вставил Макензи.

– Пока нет, - отозвался Харпер, выпуская изо рта дым.
– Грант сообщает мне обо всем, что они затевают.

– Так или иначе, - проговорил Макензи, - надо исключить ненужный риск. Ведь шпион грумми тоже не спит.

– Есть предложения?
– осведомился Фактор.

– Можно взять вездеход, - размышлял вслух Макензи.
– Он медленнее, чем флайер, но с флайером грумми уж точно заподозрят что-то неладное. А на вездеходе мы выезжаем по десять раз на дню, так что все должно пройти гладко.

– Логично, - признал Харпер после недолгого раздумья.
– Кого берешь с собой?

– Я предпочел бы Брэда Смита, - ответил Макензи.
– Мы с ним оба старички и прекрасно справимся вдвоем.

– Хорошо, - Харпер кивнул.
– На всякий случай возьми еще Нелли.

– Ни за что на свете!
– так и взвился Макензи.
– С какой стати? Или вы замыслили аферу, а потому хотите сплавить ее?

– Увы, увы, - покачал головой Харпер.
– Она заметит, даже если на счету не будет хватать одного несчастного цента. К сожалению, незапланированные расходы остались в прошлом. И кто только придумал этих роботов с их пристрастием к правде?!

– Я не возьму ее, - объявил Макензи.
– Не возьму, и все. Она же изведет меня рассуждениями о правилах Компании. И потом, за ней наверняка увяжется Энциклопедия, а у нас и без того возникнет достаточно хлопот с ружейными деревьями, электровиноградом и прочими прелестями, чтобы тащить с собой ученую капусту и напичканную законами жестянку!

– Тебе придется взять ее, - возразил Харпер.
– Теперь при заключении сделок с аборигенами обязательно должны присутствовать роботы - чтобы никому не вздумалось ущемить права туземцев. Кстати говоря, сам виноват. Если бы ты не вел себя как осел с Алым Солнцем, Компания и пальцем бы не шевельнула.

– Я всего лишь сохранил Компании деньги, - запротестовал Макензи.

– Ты ведь знал, что стандартная цена за симфонию - два бушеля удобрений, - оборвал его Харпер.
– Тем не менее Кадмар недосчитался половины бушеля.

– Да ему-то было без разницы!
– воскликнул Макензи.
– Он только что не расцеловал меня за полтора бушеля.

– В общем, - проговорил Харпер, - Компания решила, что лукавить не годится, пусть даже ты имеешь дело всего-навсего с деревом.

– Чертова инструкция, - вздохнул Макензи.

– Значит, Нелли едет с тобой, - подытожил Харпер, окинув Макензи изучающим взглядом.
– Если что забудешь, обращайся к ней: она подскажет.

Человек, которого на Земле знали под именем Дж.Эджертон Уэйд, притаился на вершине невысокого холма, полого спускавшегося в Чашу Гармонии. Тусклое алое солнце клонилось к багровому горизонту; скоро должен был начаться вечерний концерт. Уэйд надеялся вновь услышать чудесную симфонию Олдера. Подумав о ней, он задрожал от восторга - и от мысли о том, что солнце вот-вот зайдет и наступят холодные сумерки.

Живого одеяла у него не было. Контейнер с пищей, оставшийся в крохотной пещерке под утесом, почти опустел. Пополнения запасов не предвиделось: Уэйд давно уже собрал все, что уцелело после катастрофы. Звездолет, на котором он прилетел с Земли, разбился при посадке и превратился в груду покореженного металла. С того времени миновал без малого год, и Уэйд сознавал, что скоро испытаниям придет конец. Впрочем, как ни странно, ему было все равно. Он прожил этот год в мире красоты и благозвучия, слушая из вечера в вечер грандиозные концерты. Их очарование было столь велико, что смерть представлялась чем-то совсем не страшным.