А Марина Георгиевна, заметив молодого человека в черных очках, который явно раздумывал, в какую бы сторону убежать, окликнула его:

– Здравствуйте, гражданин. Вы что, тоже оттуда?
– Она как-то неопределенно покрутила в воздухе рукой, имея в виду космическое пространство.

– Да, в некотором роде оттуда, - озираясь, ответил корреспондент, который подумал, что его спрашивают о психиатрической больнице.
– Но они меня сами отпустили, - быстро добавил он.

– И вы тоже умеете прикидываться чемоданом?
– спросила Марина Георгиевна.

– Чемоданом?
– не понял Никифоров.
– Не знаю, не пробовал.

Марина Георгиевна подошла поближе к Сергею, внимательно посмотрела на него и сказала:

– У вас кожа имеет землистый оттенок. Стало быть, барахлит желудок. Наверное вы ещё не привыкли к нашей земной пище. Советую вам каждый вечер ставить себе клизму и пить побольше молока. Кстати, - вспомнила Марина Георгиевна.
– А вы, вообще-то, к какому классу относитесь: к млекопитающим или, может, земноводным?

– Я лично?
– совсем растерялся Никифоров. Только сейчас он понял, что перед ним, скорее всего, ещё одна жертва лилипутских козней, психически больная, которая, вероятно, сбежала из больницы.
– Вообще-то, я Homo Sapiens, - отступая назад, ответил корреспондент.
– Что означает: человек разумный.

– Ну-ну, не волнуйтесь так, - сказала Марина Геогиевна и, выйдя за калитку, отправилась домой.
– Не забудьте вечером поставить клизму, напомнила она на прощанье и помахала Никифорову рукой.

Испугавшись, что в доме он встретит ещё кого-нибудь из врачей или больных, Никифоров спрятался в кустах и стал наблюдать за окнами.

А в психиатрической больнице жизнь текла своим чередом. Пенсионер Клубникин закончил писать восьмое письмо, которое намеревался отправить в Организацию Объединенных Наций. Он так устал от сочинительства, что прилег на кровать и задумался о смысле жизни. Клубникин долго размышлял на эту тему и в конце концов пришел к выводу, что жизнь - это борьба, а потому нельзя лежать сложа руки. После чего Клубникин поднялся с кровати и сел писать донесение главнокомандующему Вооруженных Сил Мира. Но от этого важного занятия его оторвал призыв на обед. Вежливый голос из динамика вдруг сказал: "Уважаемые граждане, просим вас на время оторваться от своих дел и проследовать в столовую".

Сильно проголодавшись, Клубникин позабыл о том, что объявил голодовку и, бросив авторучку, поспешно вышел из палаты.

В столовой Клубникин выбрал место за столиком рядом с тихим больным в аккуратной голубой пижаме со свежим кустиком незабудки в петлице. Пенсионер быстро съел тарелку наваристого борща, а когда принесли второе, сосед вдруг заговорщицким тоном проговорил:

– Котлету не ешьте.

– Почему?
– удивился Клубникин и скосил глаза на котлету.

– Корову будем лепить, - серьезно ответил аккуратный больной.

– Какую корову?
– недовольно спросил Клубникин, который понял только одно: на его кровную аппетитную котлетку покушается какой-то щеголь с цветком.

– Мы ещё не знаем, какой она будет породы, - ответил сосед.

– Вы как хотите, а я свою котлету не отдам ни для коровы, ни для лошади, ни даже для индийского слона, - решительно заявил Клубникин.
– Я привык на обед есть мясо.

– Ну тогда извините, - кротко проговорил сосед. Он поднялся из-за стола, схватил с тарелки Клубникина котлету и выбежал из столовой.

Поступок соседа по столу страшно обидел Клубникина.

– Ненормальный!
– вслед убежавшему больному крикнул он.
– Я это так не оставлю! Я буду жаловаться в министерство здравоохранения!
– От расстройства позабыв выпить компот, пенсионер вышел в коридор и здесь нос к носу столкнулся с Николаем Бабкиным.

– Здравствуйте, дядя Захар, - обрадовался встрече Николай.
– Вас тоже не отпустили?

– Если бы только не отпустили, - возмущенно ответил Клубникин.
– У меня только что какой-то сумасшедший украл котлету.

– Нам надо отсюда бежать, дядя Захар, - понизив голос, сказал Бабкин.
– И у меня есть отличный план. Вы согласны?

– Ну.., в общем-то, я не против, - ответил Клубникин. Если бы не сумасшедший, укравший у него котлету, он бы ещё подумал, стоит ли возвращаться домой, где нужно самому готовить еду, носить в прачечную белье и постоянно работать в огороде. Здесь же у пенсионера появилась масса свободного времени для сочинения писем и даже стихов, которые он втайне от всех пописывал по ночам, когда его мучила бессонница.

Проследовав в палату Бабкина, они долго обсуждали план бегства и к концу тихого часа договорились сделать под забором подкоп.

После сна больных выпустили погулять в большой прибольничный парк с подстриженными лужайками и живописным круглым озерцом посредине. На одной стороне парка находился ухоженный теннисный корт, посыпанный толченым кирпичом, на другой - волейбольная площадка. Под раскидистыми дубами и липами стояли скамейки и столики, за которыми больные устраивали свои безобидные баталии: в домино и лото, в шахматы и шашки.