Мы подошли к кабинету, на дверях которого висела табличка «Кадры».

В кабинете сидела старушка с лицом суслика и седыми буклями на ушах.

— Господин Трахтман? — сонно спросила она.

— Да.

— Безработный?

— Да, с сегодняшнего дня.

— Прекрасно, мы вам тут работенку одну подыскали… — она усмехнулась, собираясь, видно, высказать свои особые соображения по поводу характера найденной работенки, но не успела. Вездесущий Тип нагло опередил ее:

— Работенка не бей лежачего, — констатировал он в своем афористическом стиле, — можете не сомневаться, Ваше величество.

Старушке не понравилась бесцеремонность Типа:

— Послушай, замполит, — осадила она его, — без подъебок сахар сладкий!

Тип не обиделся, а только осклабился в презрительной улыбке.

— А это вам, — сказала старушка, вручая мандат с моей фотографией.

Запись в документе гласила: «Царь Соломон Третий, сверхмужчина»

Чуть ниже стояла печать.

— С этой минуты забудьте свою фамилию, отныне и до ста двадцати, — вы Соломон Третий.

— Не понимаю, в недоумении произнес я, — вы что, предлагаете мне работать царем?

— Гражданин Трахтман, не тяните время. Если не желаете, так и скажите, у нас куча претендентов.

Старуха проявляла признаки нетерпения, и я счел неразумным раздражать ее неуместными вопросами. Сдуру предпочтет еще другого кандидата. Таковыми, если честно, вокруг и не пахло, но чем черт не шутит, береженного бог бережет. Я готов был на любую работу, только бы не слышать ежедневных попреков жены.

Когда я неуверенно взял мандат, странная бабка положила передо мной некий длинный список и сухо потребовала:

— Расписывайтесь!

— Позвольте, мадам, в чем я, собственно, должен…

— Тут написано, — нетерпеливо буркнула старушка, — «Принимаю в личное пользование в количестве семисот…»

— Чего семисот-то? — никак не мог я взять в толк.

— Да жен ваших! — сказал Тип, удивляясь моему тугодумию.

— Какие еще жены?! — у меня задрожали пальцы, я спрятал руки под стол. До сих пор мне в тягость была одна жена.

— Вы чего это мне приписываете, мадам?

Тип подло захихикал в шляпу.

— Царь вы или не царь?! — зло проворчала старушка и я видел, что она едва удерживается от браного слова.

Семьсот жен! — вихрем пронеслось у меня в голове. Я представил себе будущую семейную жизнь, сдвинул кипу набекрень и задумчиво поскреб затылок.

Но ведь с другой стороны заманчиво.

— Да вы не бойтесь, — утешал меня Тип, — вам же квалификация присваивается — Сверхмужчина. Там в мандате написано, прочтите. Вы теперь, можно сказать, атлет, гигант и все, что к этому прилагается.

Я продолжал пребывать в сомнениях.

— Вы помните последний подвиг Геракла? — внезапно, и таким тоном, будто в голову ему пришла спасительная идея, спросил меня тип.

— Нет, не припоминаю, а что?

— В одну ночь он лишил девственности пятьдесят девушек. Это факт достоверный, хотя и редко упоминается в литературе.

— Пятьдесят?! — недоверчиво спросил я, чувствуя, как волосы под кипой принимают вертикальное положение.

— Именно! — равняйтесь на Геракла, Ваше величество.

До Геракла мне было, разумеется, далеко, хотя когда-то в молодости, я и тягал железки. Это не значит, конечно, что я готов повторить подвиг Геракла — девственницы не мое амплуа. Да и не подвиг Геракла, собственно, впечатлил меня во всей этой истории, а то, что впервые в жизни, ко мне относились с неслыханным почтением и даже именовали величеством. В глубине души я был донельзя польщен этим обстоятельством и даже горд собой.

Наверное, не зря эти люди так обращаются со мной, что-то ведь побудило их к этому. Есть, стало быть, во мне нечто такое, что понуждает их к чинопочитанию. Выходит, я не хуже других, а может даже и лучше. Наверняка лучше. И, вообще, пора прекратить само уничижаться. В конце концов, люди верят в меня и я должен быть на высоте. Сверхмужчина я или нет?!

Я дружелюбно глянул на типа. Поймав мой взгляд, он ободряюще кивнул. Старуха, недовольно наблюдавшая за нами, подсунула мне документ и я подписал.

— Ступайте принимать реквизит. — Сказала старая карга. Она вдруг озорно тряхнула буклями и, критически оглядев меня сверху донизу, усмехнулась. Усмешка была снисходительной и сочувственной, и я решил доказать ей при случае, чего стою.

Работенка оказалась и впрямь не бей лежачего и меня естественно мучил вопрос — справлюсь ли? Ведь опыта в данной области у меня никакого.