— Но это смешно, — сказал, как отрезал, Титус. — Послушай, кроме того…
— Нет, это, черт возьми, не смешно, — вспыхнула Элис. — Она уже едет сюда, не так ли? Чтобы жить с тобой. Делить с тобой дом.
— Наш дом, — поправил Титус. — Ты не права.
Мне только хочется, чтобы мальчик…
— Да, да, твой любимый сын. Ее оправдание для возвращения к тебе. Почему ты не рассказал мне о нем раньше?
— Это было в прошлом. Я не видел его много лет и не чаял увидеть снова. Мне казалось, что незачем тебе рассказывать. Я не хотел огорчать тебя.
— Ну и ну! Зато ты сделал это теперь! — пронзительно крикнула Элис. — Ты сошел с ума, если думаешь, что я буду жить в одном доме вместе с твоей экс-любовницей! Найди ей жилье в другом месте. Сегодня, сейчас!
— Все не так просто, Элис. — Титус коснулся ее руки. — Я еще не кончил свой рассказ о Тиме.
— Не хочу ничего слушать! — Элис отдернула руку, озлобляясь при мысли, что их совместная жизнь окончательно разрушена. — Она обманывает тебя, неужели ты не понимаешь? Если ты позволишь Камилле войти в этот дом, то ее уже никогда отсюда не выпроводишь. Она сделает мою жизнь здесь невыносимой. Она будет стоять между нами, как уже сейчас стоит!
— Нет, я не позволю ей сделать это. Никогда!
Но они должны приехать сюда и оставаться здесь, пока я не подыщу им жилье, которое мне по карману.
Элис уставилась на него, часто дыша, задыхаясь от гнева, не в силах его унять.
— Хорошо. Пусть будет так. Но подержи ее подальше от нас хотя бы неделю; мы уедем в Египет, и тогда она поживет здесь, пока мы не вернемся. За это время Тим поправится и они смогут… — она замолчала, заметив на лице Титуса какое-то движение. — Что еще? — спросила она, предчувствуя новую беду.
Тихим, усталым голосом он сказал:
— Извини, Элис, но поездку в Египет придется отложить.
Потрясенная, она посмотрела на него:
— Все из-за нее, из-за Камиллы?
Титус тяжело вздохнул, но в голосе прозвучало нескрываемое раздражение:
— Да, черт возьми, из-за нее. Но я ничего не могу поделать, Элис, поэтому давай не будем ссориться из-за этого. Прости. Я знаю, ты ждала поездку в Египет, думаешь, я не ждал ее с нетерпением?
Полная разочарования, Элис сказала:
— Откуда я знаю? Я больше ни в чем не уверена. Я думала, что ты беспокоишься обо мне. Думала, что наше счастье важно для тебя.
— Так и есть. Ты это знаешь.
— Тогда докажи это. Пусть Камилла убирается к черту, а мы поедем в Египет, как ты и обещал, — уговаривала она его. — Скажи, что ты сделаешь это, Титус, скажи.
Она пыталась заставить его сказать то, чего ей так безумно хотелось, но наступила долгая, мучительная пауза, а потом Титус произнес:
— Пожалуйста, Элис, не заставляй меня, я не могу сейчас уехать из Англии. Возможно, через несколько недель…
— Будь ты проклят, Титус! Камилла не права, когда говорит, что ты у нее в долгу. Ты ей ничем не обязан! Пусть сама разбирается в своих неприятностях, пусть мальчик приезжает сюда, если ты обещал, но только не она. Не она!
Титус взял ее за руки.
— Они должны приехать вдвоем. Понимаешь, Тим не может…
— Нет, я не хочу ничего слушать! — Она вырвала руки, слезы гнева и разочарования катились у нее по щекам. Но оплакивала она отнюдь не отпуск, который так нелепо разрушился.
Он дал ей выплакаться, потом тихо сказал:
— Любимая, может быть, будет лучше, если ты поживешь у родителей несколько недель. Я что-нибудь придумаю и…
— Может быть, будет лучше, если я останусь у них навсегда, — резко отпарировала она. — Может, будет лучше, если я вообще больше никогда с тобой не увижусь!
Его лицо стало суровым.
— Послушай, дай мне объяснить. Понимаешь, Камилла…
— Камилла!
Камилла! — бешено крикнула Элис. — Мне опротивело это имя. Неужели ты не понимаешь, что она обманывает тебя? Я уверена, что ее россказни о плохом обращении Гарри с твоим сыном неспроста совпали с нашим отъездом. Посмотри на факты, Титус. Подумай!
Он внимательно посмотрел на нее, потом покачал головой.
— Так может показаться, но…
— Это так и есть! — прикрикнула она на него. — Не позволяй ей делать этого, Титус, не давай приехать сюда, встать между нами. Пожалуйста!
— Этого не случится.
— Нет, случится. Я знаю. — Элис положила руки ему на грудь, как бы пытаясь достучаться до его сердца. — Я не могу этого допустить, Титус, я не собираюсь оставаться здесь и наблюдать, как она разрушает нашу любовь. Ты должен выбрать меня или ее.
