Шрифт:
– Эй, ссыкун, приглуши-ка звук. Мы тут играем на бутылки, а ты мешаешь.
Австралийцы (и я тоже) весело заржали.
– В чем дело? – переспросил швейцарец.
– Да так, ерунда, но а) – ты пиздишь слишком громко, и б) – ты просто пиздишь.
– Это не пиздеж, мой друг. Я два месяца проторчал в голмудской тюрьме [28] из-за того, что пытался пролезть в Тибет. Это не пиздеж.
– Слушай, приятель, я не собираюсь с тобой базарить, но даже самый последний мудак с двумя извилинами в голове и тот знает, что дорога через Голмуд уже сто лет, как закрыта. Я был в Тибете три месяца назад, и добирался по южной дороге – через Кашгар [29] .
28.
Голмуд – город на юго-востоке Китая.
29.
Кашгар – город на востоке Китая, бывший крупный оазис на Великом Шелковом пути.
– Что за хуйня! Я проверял, там еще больше полиции, чем в Голмуде.
– Весь Голмуд кормится туристами, которые делают вид, что рвутся в Тибет, а на самом деле бояться пошевелить жопой. Серьезные люди идут через Кашгар.
– Хуйня. Я очень хотел попасть в Тибет, но через полицию прорваться невозможно.
– Конечно, если сидеть в детском садике Голмуде и слушаться дядю-полицейского.
– Голмуд – не детский садик!
– Если ты всерьез хотел попасть в Тибет, надо было чуть-чуть пошевелиться и рискнуть жопой. Я добирался на грузовике: водила знал посты и каждый раз высаживал меня из машины. Я обходил полицию сзади, а потом он меня подбирал.
– Это невозможно. Это займет две недели. Там даже негде купить поесть.
– Черт подери, это и заняло две недели, мы с водилой жрали одну овсянку, но это возможно. Если, конечно, на самом деле хочешь попасть в Тибет.
– Пиздишь ты, австралиец. Всем известно, что Тибет для туристов закрыт.
– Официально.
– Пиздишь. Никто бы не дал тебе там жить.
– Я не говорю, что я там жил. Я сказал, что я туда добрался.
– В Лхасу [30] ?
– Именно.
30.
Столица китайского Тибета.
– Пиздеж.
– Не пиздеж, а правда, приятель, так что советую тебе заткнуться и сидеть тихо.
– Ты... ты... может, ты и в Бирме тоже был?
– Так вышло, что был. Перебрался через таиландскую границу. Две недели пробыл у партизан.
– Удивил. Я знаю кучу такого народа. Я сам месяц жил в Афганистане у моджахедов.
– Какой вы храбрый, мистер ссыкун. Вы настоящий герой.
– Ты что, издеваешься? Ты, австралийский идиот.
– Кто это, интересно, идиот? Не тот ли мудак, кто не смог даже пролезть в Тибет?
– Если ты думаешь, что кто-то поверит в твои сказки, то ты и есть идиот.
– А пошел-ка ты на хуй.
– Сам ты пошел на хуй!
– Нет, это ты пошел на хуй!
Так они поливали друг друга довольно долго, пока ссыкун не перешел на швейцарский немецкий – очень подходящий язык для поливания. Они уже готовы были замахать кулаками, когда один из австралийцев оттащил Гарта в сторону, сунул ему в руки бутылку и сказал, что надо добавить кислоты.
Через неделю полуодиночества и полускуки я познакомился на пляже с двумя английскими девушками; они учились в университете в Ньюкастле и проводили здесь каникулы. Первую звали Клер, она была страшновата, зато при взгляде на ее подружку Сэм у меня уплотнялись яйца. Она совершенно искренне не понимала, до чего сногосшибательно выглядит. С этими стриженными черными волосами, изящными ручками, чувственным ротиком и сверкающими зелеными глазками нужно быть или слепой или круглой дурой, чтобы не влюбляться в себя каждый раз, когда смотришься в зеркало. После надменных австралийцев для меня было колоссальным облегчением найти почти ровесниц, с которыми можно наконец нормально поговорить – просто поговорить, а не слушать байки про то, как кто-то где-то в невероятных условиях рисковал жизнью.
Выяснилось, что девушки уже две недели живут на соседнем курорте и скоро отправляются в Кералу. Я очень правдоподобно наплел, что тоже собираюсь именно туда. Не хотелось выглядеть бедным родственником и слишком уж открыто за них цепляться, но с другой стороны, мне страшно было даже подумать о том, чтобы опять ехать куда-то одному. Не высказывая особого энтузиазма, они все же согласились пойти завтра вместе за билетами. Мы не успели познакомиться слишком близко, поэтому я не стал гадать, о чем они там думали про себя, но был уверен, что со временем обязательно им понравлюсь.
От Гоа до Кералы путь неблизкий, и мы решили доехать на вечернем поезде до Бангалора, побыть немного там, а потом, когда созреем, двинуться дальше.
Поезд уходил от станции Маргао во второй половине дня и прибывал в Бангалор на следующий день к полудню. Мне было так хорошо от мысли, что я буду в вагоне под их надежным покровительством, что приходилось внимательно за собой следить, чтобы не выглядеть слишком уж счастливым. А то они подумают, что я мудак и неудачник, раз так радуюсь случайным попутчикам.
Я сидел в купе рядом с Сэм, Клер напротив нас дремала над книжкой. Поезд тащился, мы с Сэм не прекращали болтовню и примерно через час заговорили о семейных делах, после чего неизбежно следуют истории настоящих или придуманных душевных травм, без которых не обойтись, если хочешь выглядеть интересным человеком. Я в красках описывал ей, как больше всех на свете люблю своего брата, страдающего болезнью Дауна, и как тонко он отзывается на любые проявления чувств, гораздо тоньше, чем все, кого я знаю. Она рассказывала о своем парне (зануда), потом о родителях, и о том, что она не может избавиться от ощущения, будто их брак находится сейчас в критической фазе, и что в этом виновата мать, у которой, кажется, роман на стороне. Я кивал и время от времени одобрительно хмыкал – на более осмысленные комментарии я был неспособен, потому что слишком сильно ее хотел. Я имею в виду, что если уж ее мать занимается такими вещами, то...