Когда я доел три четверти бургера, до меня вдруг дошло, что проехав по этой стране больше двух тысяч миль, я не видел ни одного барана. Во весь рост встал вопрос, из какого животного сделан мой бургер. Как бы то ни было, кажется не из барана, и уж конечно, не из коровы. Точно определить, кем было это красное мясо в прошлом, у меня не получалось.

Свинина? Нет. Вкус точно не свинины.

Козлятина? Возможно. Здесь полно козлов.

Собака? Нет. Только не собака. Пожалуйста. Только не собака.

Отодвинув остатки бургера на край тарелки, я доел картошку и прополоскал рот аммиачной кока-колой.

По дороге в отель случилась странная вещь. Я шел и думал о том, что же такое я только что съел, как вдруг меня вывернуло до самых кишек.

Я осторожно огляделся, пытаясь понять, какую это вызвало реакцию. Метрах в двух от меня, сидя прямо на тротуаре, мирно медитировал тощий садху со всколоченными седыми волосами. На другой стороне улицы намыленный мужик поливал себя из лоханки водой, а прямо перед ним другой мужик грузил на спины двух своих ослов перевязанные веревкой железяки и ругался с продавцом манго, который не мог из-за него протащить свою тележку.

Кажется, блюющий европеец никого тут не удивил. Никто не заметил и не заинтересовался, не считая собачонки, которая принялась ковыряться лапами в растекшейся у моих ног луже. Я вытер рот рукавом футболки, оставил свой бургер этой каннибальше и двинулся в отель, прикупив по дороге бутылку минеральной воды.

Вечером, писая перед сном в унитаз, я вдруг основательно перднул и тут же почувствовал в трусах что-то странное. Как-то они потяжелели. За чем последовало ощущение теплого и влажного, медленно ползущего у меня по ноге. Сообразив, что произошло, я изо всех сил сжал сфинктер и выпустил по капле остатки мочи. К тому времени, когда пузырь наконец опустел, дерьмовая струйка добралась уже до колена.

Полуприсев и переваливаясь, я тем не менее мощным спринтом вылетел из туалета и примчался по лестнице к себе в спальню. Раскидав одежду по полу, я ринулся в душ и выскреб там все тело. Затем выбрал из груды самые перепачканные шмотки и прополоскал их под водой. Когда почти все дерьмо смыло в канализацию, я повесил тряпки сушиться, чтобы не стыдно было их завтра сдавать в прачечную.

Ночью я проснулся от того, что у меня в кишках кто-то заводил гоночную машину для “Формулы-1”. Мне понадобилось совсем немного времени, чтобы понять, что происходит; в следующую секунду я уже был в сортире, и должен вам сказать, что так я не срал ни разу в жизни.

Не знаю, видели ли вы когда-нибудь, как работает крикетная машина – у нее есть два небольших колеса, расположенных горизонтально и близко друг от друга; они вертятся очень быстро в одну и туже сторону. Крикетный мяч крутится вместе с колесами, потом зажимается между ними и вышвыривается наружу со скоростью сто миль в час. А теперь представьте, что будет, если разогнать эту машину до максимальной скорости и зарядить навозом. Никаким другим способом описать эту мою процедуру сранья я не берусь.

Сразу после того, как успокоился дерьмовый пропеллер, я почувствовал тухлую кислую вонь, поднимающуюся у меня между колен. Не успел мой бедный нос сморщиться от отвращения, как задница разгорелась настоящим огнем. Я не мог долго сидеть без подпорки на корточках, так что пришлось подтираться так, как это делают индусы – поливая из ковшика водой на пылающую плоть моего ануса.

Минут десять я отмывал под краном руки, и, только добравшись до кровати, понял, что живот скручивает от боли. Словно кто-то перепутал его с мокрой тряпкой и решил выжать досуха. Покорчившись некоторое время в койке, я почувствовал новый сигнал и рванул в туалет. Уже в дверях я понял, что если я хочу добраться до желанной фаянсовой дыры, придется становиться ногами в свое же собственное размазанное дерьмо. Времени хватало на то, чтобы передернуться от отвращения, но не на то, чтобы одевать ботинки, и я храбро бросился навстречу этой мерзости, стараясь, правда, ступать по старым следам.

В ту же секунду, как я опустился на корточки, позади раздался звук льющейся воды. Что это? – вяло удивился я, – кто среди ночи выпускает из ванной воду? Потом понял, что я. Моя окаменевшая жопа превратилась в фановую трубу.

Когда поток наконец иссяк, я наклонился вперед и уткнулся лбом в стену. Все еще на карачках я издал несколько тяжелых стонов и попытался определить, закрыт ли мой истерзанный сфинктер. Трудно сказать определенно, но даже если закрыт, толку от него не больше, чем от резиновой пробки, если затыкать ею Гуверовскую Дамбу [31] .

Когда сидеть на корточках стало уже совсем невмоготу, я с трудом распрямился, прополоскал под душем ноги и побрел к кровати. Кто-то мне говорил, что очень важно не допускать дегидрации организма, и поскольку я только что выпустил из себя больше воды, чем выпил за предыдущие две недели, я заставил себя заглотить оставшиеся поллитра минералки, которую купил накануне вечером.

Жидкость хлюпала в животе, но ее там явно не ждали. После жуткого желудочного спазма я ринулся в ванную и успел как раз вовремя, чтобы выпустить струю рвоты на стенку душа. И даже выдавив из себя всю воду, желудок продолжал сокращаться, словно вставляя затычку в мое пересохшее горло.