— Мат? Это Маласпе.

— Ты где?

— Я был у нумизмата, он определил образок.

— Что он сказал?

— Сама по себе вещь никакой ценности не имеет. Это дешевая подделка, копия бронзовой медали, отлитой в начале XIII века в Венеции. У меня есть название мастерской, где…

— Оставь. Для чего он служил?

— Если верить нумизмату, это амулет. Он защищает от дьявола. Такие амулеты носили монахи-переписчики. Они жили в постоянном страхе перед демонами, а этот медальон их оберегал. Монахи были невротиками с навязчивыми идеями насчет жизни святого Антония, и…

— Я знаю. Тебе известно, откуда взялась копия?

— Пока еще нет. Парень дал мне наводку, только ведь это не ценная вещь…

— Перезвони мне, когда продвинешься.

Тут я вспомнил об убийстве ювелирши в Ле-Пере.

— Да, вот еще что, свяжись с полицейскими из Кретея, узнай, нет ли чего нового по делу о цыганах.

Выходит, я не ошибся. Прежде чем броситься в воду, Люк взял с собой талисман. Видимо, он надеялся, что этот предмет, имеющий лишь символическую ценность, сможет уберечь его от дьявола. Что за противоречия раздирали его в эту минуту, раз он одинаково боялся и жизни и смерти?…

Улица Оберкампф. Я припарковал машину в ста метрах от пивной. От уличного шума и выхлопных газов разболелась голова. Я так и не успел поесть и натощак закурил очередную сигарету, втянул голову в плечи, поднял воротник плаща и ощутил себя в привычной шкуре полицейской ищейки. А под этой шкурой, где-то внутри, я натянул личину парня, измотанного бессонной ночью, завсегдатая кабаков, вполне способного с утра пораньше выпить кальвадоса.

10 часов. В пивной почти пусто. Я устроился с краю стойки на высоком табурете. У стойки потягивали пиво несколько типов, готовых выкинуть любую глупость. Немного подальше за столиком сидели студенты, явно прогуливающие лекции. Мертвый час. Я расслабился.

Кабилы, хозяева пивной, заново ее отделали. Искусственное дерево, искусственная кожа, искусственный мрамор: единственное, что здесь было натуральным, — вонь дешевого вина и табачного дыма. Я различил и другой запах — мимолетный душок пива и плесени. Справа был открыт люк в погреб. Хозяева пополняли запасы.

С краю стойки возник Момо с охапкой багетов в руках. Я наблюдал за ним, стараясь не привлекать к себе внимания. Глиняная гора в белой безрукавке, тяжелое лицо под копной курчавых волос, широкие кустистые брови и увесистый подбородок. Он казался огромной грубой тенью своего младшего брата Сайда, тщедушного и порочного.

Я затруднялся сказать определенно, который из них был более опасен, но вместе они представляли грозную силу. В 1996 году террористы из «Вооруженной исламской группы» напали на их родную деревню. По слухам, братья ушли в подполье, нашли убийц, оскопили главарей и заставили остальных сожрать их яйца. Помня об этом, я сказал себе: «Не дави на них».

Момо заметил меня:

— Дюрей! — От улыбки его подбородок выдвинулся еще больше. — Давненько вас не видел.

— Сваришь мне кофе?

Кабил занялся кофе. Окутанный паром, он напоминал подводника в машинном отделении.

— Неужто вы работаете в такой час? — спросил он, ставя передо мной дымящуюся чашку.

— Только что освободился. Осточертели эти сверхурочные.

Момо пододвинул ко мне сахарницу и оперся локтями о стойку:

— Начальство достало?

— Скажи уж лучше, затрахало. Присесть некогда.

— Сделайте как мы, заведите свое дело. Вы же можете заделаться частным сыщиком.

Он рассмеялся, настолько ему понравилась эта идея.

— Хозяин всегда найдется, Момо. У вас же есть поставщики.

Трактирщик возмутился:

— Поставщики нам не указ! Мы сами все решаем.

— Не смеши меня, Ларфауи держит вас за яйца.

Внезапно Момо стал похож на вратаря, прозевавшего удар. Я вынул сигарету, постучал ею по стойке, чтобы утрясти табак, и добил его:

— Разве не он вас снабжает?

— Ларфауи… умер.

Я зажег сигарету и поднял чашку.

— Мир его праху. Что ты мне об этом скажешь?

— Ничего.

— Жизнь была бы проще, будь люди поразговорчивее. Я вот слышал, что вы открыли новый бар на площади Бастилии.

— И что с того?

Момо не сводил глаз с открытого люка: Сайд был внизу, и мне следовало поторопиться, пока этот хитрец не поднялся в зал. Я сменил тактику:

— У меня есть приятели в Отделе санитарной инспекции. Они ведь могут к вам наведаться. Санитарное состояние, здоровье, лицензии…

Момо наклонился ко мне, от него несло странной смесью пота и ладана:

— Не знаю, из какого вы фильма, но в наши дни легавые такого не вытворяют.