Шрифт:
— Вот-вот. Тут дело политическое. Не стоит бросать тень на репутацию нашего края. Ну я и решил откланяться.
Я поднес стакан к губам — местное желтое вино. Кстати, отличное, но у меня не было настроения для дегустации.
— Но ведь вы наверняка провели собственное расследование?
— Это не так-то просто. Из жандармов ничего не вытянешь.
— Даже у вас не получается?
— Особенно у меня. Старые офицеры, мои приятели, уже вышли в отставку. Из Безансона прибыла новая команда. Полные придурки!
— Такие, как Стефан Сарразен?
— А он самый главный придурок.
— А родня Сильви? Их вы не расспрашивали?
— У Сильви никого не было.
— А муж у нее когда-нибудь был?
— Сильви давно овдовела. Она уже была вдовой, когда убили Манон.
— Отчего он умер?
Шопар ответил не сразу. Он поставил пустой стакан, аккуратно разложил поплавки, крючки и лески по отделениям сундучка. И снова взглянул на меня:
— Тебе нужна вся история с начала до конца, так ведь?
— За этим я сюда и приехал.
Журналист положил набор крючков в одно из отделений:
— Фредерик Симонис разбился на машине в 1987 году.
— Несчастный случай?
— Какое там! Пьян был в стельку.
Ничего себе семейный портрет: муж-пьяница погиб в автокатастрофе, малолетнюю дочь утопили в колодце. А теперь и сама часовщица убита самым зверским образом. Все эти случаи связывал только сам факт смерти. Казалось, Шопар почувствовал, что мне не по себе.
— Фредерик и Сильви познакомились, когда учились в Политехническом институте в Бьенне, в кантоне Берн. Самый прославленный институт часового дела в Швейцарии. Они были совсем не похожи. Он папочкин сынок из богатой безансонской семьи. Она дочь вдовца, часовщика из Нанси, который умер, когда ей было тринадцать лет. И талантом они были не равны. Он как специалист никуда не годился, хотя родители и помогали его карьере. Она получала государственную стипендию. Упорная и очень одаренная. Руки у нее были золотые, как говорят в наших краях. В часах она разбиралась как никто.
— И они были счастливы в браке?
Рыбак захлопнул сундучок:
— Да, как ни странно. По крайней мере, поначалу. Поженились они в восьмидесятом году. Потом родилась Манон. И все пошло наперекосяк. Фредерик спивался, а Сильви горбатилась в одной мастерской, работала на такие фирмы, как «Ролекс», «Картье», «Жеже Ле Культр» — в общем, самые известные. Собирала драгоценные часы для арабских принцев и банкиров. Единственным, что их связывало, была дочь. Они в ней души не чаяли. А камнем преткновения стали родители мужа. Сильви они никогда на дух не переносили. После смерти Фредерика они даже попытались отнять у нее Манон. Но только зубы обломали. Со всем своим богатством они ничего не могли поделать. У матери была безупречная репутация.
— А почему после гибели Манон Сильви не уехала из этих мест? Расследование, слухи, обвинения, воспоминания… Почему она не попыталась укрыться от всего этого? Ведь теперь ее ничто не удерживало в Сартуи.
Шопар снова наполнил свой стакан:
— Все этого и ждали, но никто не мог на нее повлиять. К тому же она только что купила старый дом, очень известный в наших местах: «Дом с часами». Его строили несколько поколений знаменитых часовых мастеров. Для Сильви это была настоящая победа: она открыла собственное дело, заперлась в доме и копалась в своих механизмах. Дела ее шли в гору, несмотря на постигшее ее несчастье, несмотря на враждебное отношение окружающих.
— Враждебное?
— В Сартуи Сильви никогда не любили. Жесткая, одаренная, высокомерная. А главное, чужая. Она приехала сюда из Лотарингии. Когда в 80-х здесь был экономический спад, она нашла работу по ту сторону границы. Окружающие сочли это изменой. Не говоря уже о том, что после смерти девочки полгорода считали ее убийцей. Даже несмотря на алиби.
— Что за алиби?
— Когда произошло убийство, ей в больнице Сартуи удаляли кисту на яичнике.
Шопар поднялся, прихватил свои удочки и сундучок. Я предложил свою помощь. И он сунул мне в руки обе корзинки для рыбы. Я пошел по тропинке следом за ним.
— По-вашему, оба убийства как-то связаны между собой?
— Нет, это одно дело. И убийца один и тот же.
— Но насколько мне известно, они были убиты по-разному…
— Между двумя убийствами прошло почти четырнадцать лет. За это время вполне можно усовершенствоваться, не так ли?
Я пошел быстрее, чтобы идти рядом с ним.
— Но какой у него был мотив? За что он так ненавидел семью Симонис?
— В этом, сынок, и состоит ключ к разгадке. В любом случае нельзя раскрыть убийство Сильви, не разобравшись в обстоятельствах убийства Манон.
— Вы можете мне в этом помочь?
— Спрашиваешь. Целый год я каждую неделю писал об этом убийстве. У меня все сохранилось.
— Можно мне взглянуть?
— Считай, что ты уже начал, сынок!
35
«Курье де Юра», 13 ноября 1988
СМЕРТЬ В САРТУИ
Жуткая трагедия потрясла прославленный город часовщиков, расположенный в верховьях реки Ду. Вчера, 12 ноября 1988 года, около семи часов вечера в канализационном колодце рядом с городской станцией очистных сооружений было найдено тело восьмилетней Манон Симонис. По мнению прокурора города Безансона, речь, несомненно, идет об убийстве.