– Как вы, босс?

– Терпимо, – я растирал шею. – Кто меня тащил?

Гонтарь взглянул как-то странно, неловко отвел глаза в сторону.

– Ты видел его? – я ухватил телохранителя за ворот. – Кто это был?

– Я не видел никого, босс, – выдавил из себя Гонтарь.

– Врешь! – я хлестнул его по раненной щеке. – Это он нам был нужен! Понимаешь, он!

– Босс, только успокойтесь. Никто из них не ушел из зала. Поглядим тела, найдем…

В ярости я отпихнул его, кое-как поднялся. Все было кончено, и только где-то в глубине здания еще громыхали выстрелы. Кисло вонял сгоревший порох, пахло смертью – горяченькой, свежей, еще не тронутой смрадным тленом. С автоматом в руках из сизого тумана вынырнул Дин.

– Вы в порядке?

– Нормально. Как у тебя?

– Те, что на улице разбежались. А здесь, как я и предполагал, пряталось с десяток гавриков. Но вооружение хлипкое, так что минут через пять домолотим.

– Не уйдут?

– Некуда, – Дин мотнул головой. – Двое в подсобке укрылись, один в кладовой. Можно и штурмануть, но неохота парней подставлять.

– Большие потери?

– Как сказать… – Дин сумрачно шевельнул плечом. – Тайменя грохнули. А парень был классный, дрался исключительно! Тайсона мог завалить.

– Помню. Кто-то еще?

– Важик. Положили у самого окна. Трое легко ранены.

– Рация с собой? – я протянул руку и, взяв компактную коробочку, тут же переключился на волну Августа.

– Ты меня слышишь, Август? Этот тип был здесь. Он чуть было не придушил меня.

– Вы видели его?

– Нет, этот гад напал сзади. Но он… Словом, я его слышал. Это должно быть отражено в записи. Ты все записал?

– Конечно, босс. Но было так шумно, что, боюсь, нюансов мы не услышим.

Опять темнит… Я покривился.

– Услышим там или не услышим, но ты все-таки погоняй пленочку взад-вперед. Особенно первые секунды перед схваткой. Потом покукуем вместе.

– Понял, босс…

Отключившись, я вернул рацию Дину.

– Надо кончать с последними и по-скорому вывозить тела. Заодно свяжись с хозяином ресторана, предупреди. Пусть организует экстренный ремонтик. Чтобы уже завтра все здесь блестело и сияло!

– Успеет ли? – Дин в сомнении оглядел побитые пулями стены, забрызганный кровью паркет.

– В его интересах успеть. Если хочет остаться директором этого заведения, – я кивнул, давая понять, что разговор закончен. Уцепив Гонтаря за локоть, поволок к лежащим телам.

– Как ты управился с теми амбалами?

Гонтарь чуть заметно улыбнулся.

– Я же не Брюс Ли. Никакого карате, все те же славные ножички. Эти ослы даже пикнуть не успели. Заодно и Кору достал. Уж больно он к вам рвался.

– Так… А как меня опрокинули, ты, значит, не видел?

Заметив, что лоб телохранителя вновь собрался в напряженную гармошку, я придвинулся к нему вплотную.

– Поверь, дурила, я не спятил! Август тоже знает, что это правда. Я не понимаю, как это ему удается, но он не миф! Мы его слышим и наверняка должны видеть! Во всяком случае, чего стоят его рученьки, я сегодня почувствовал. Или тебе шею свою продемонстрировать?

– Да нет же, если все так, как вы говорите…

– Короче! Что ты видел? Давай выкладывай без утайки!

Гонтарь вздохнул.

– Наверное, вы правы, босс. Я, признаться, сообразить ничего не успел. Возле вас ведь никого не было, я бы просто не подпустил. А тут… Вы вдруг вскочили и попятились. Ну и началась вокруг свистопляска…

– Не надо про свистопляску! Как я пятился, ты обратил внимание? Может, это был какой-нибудь аркан?

Гонтарь не очень уверенно покачал головой.

– Аркан я бы заметил. Хотя…

– Договаривай, черт подери!

– Вы и впрямь странно двигались. – Телохранитель задумался, припоминая. Легкая бледность покрыла его лицо. – У вас… У вас ноги скользили по полу!

– Ну вот! – я хлопнул его по плечу. – Меня волочили! Как мешок с тряпьем! Теперь ты веришь, что это не басни?

– Но как?!.. Кто это мог быть?

– Вот и давай смотреть. Всех и каждого, – я оглянулся. – Пока можно с уверенностью сказать, что этот невидимка дьявольски силен. И масса – не чета моей и твоей. Иначе не волок бы меня с такой легкостью.

– Но если он… В смысле, значит, невидимый, – Гонтарь с трудом выдавливал из себя нужные слова. – То есть, если он не такой, как все, разве мы его найдем?

Гонтарь был практик и материалист. И даже приняв, как факт, немыслимое, он выдал простой и веский аргумент. Я смотрел на него, ощущая, как стремительно растет во мне паника. Волны бешенства хлестали в скалу Страха, но уже не в состоянии были дотянуться до вершины. Я НЕ ЗНАЛ, что ответить Гонтарю, чем возразить. Это была плоскость, по которой невозможно было шагать и вообще двигаться. Каждое неудачное падение могло вызвать взрыв постороннего смеха, любое шевеление влекло за собой подозрительное отношение окружающих. А доказывать, что ты не верблюд, – даже самым близким и проверенным – всегда представлялось делом сложным.