– Без малого двести.

– Теперь скажите им, сколько вы можете выделить людей?

– Нисколько... Не могу. Никак нет.

Орлов перевернулся лицом к Абрамову:

– Ну что, черти-вы-дьяволы-черти, - сказал, он.
– Говорил я вам! Где же люди? Не рожу же я тут на месте их, коли их нету совсем.

Абрамов кивнул головой, выражая согласие:

– Милый ты мой, - сказал он неторопливо, - мы очень хорошо знаем, что ты не баба, и тем более - не брюхатая баба. Но ты поверь нам: мы очень хорошо знаем, что сейчас ты дашь нам тридцать человек, а двадцать пойдет от нас; снабжение наше... Да, да, снабжение наше!
– начал с серьезным лицом уверять Абрамов, увидев открытый рот Орлова.

– Вот и все, дядя, - сказал Котляр.

Абрамов кивнул головой:

– Точка.

Орлов мигал; смотрел то на одного, то на другого.

– Ступайте!
– свирепо сказал он, заметив бесстрастное лицо Шамардина.

– Ну что ты, милый, что ты нам на это скажешь?
– спросил Абрамов, когда Шамардин, четко печатая каблуками, вышел.

– И, пожалуйста, поскорее, а то нам некогда, - добавил Котляр.

Орлов долго молчал, ероша волосы, потом его маленькие и бурые, как головки спичек, глаза хитро сощурились:

– Мать вашу так!
– тихо и внушительно сказал он.

Абрамов продолжал смотреть на него вопросительно, хорошо зная, что это только предисловие.

Но дальнейшее вышло неожиданным: Орлов окончил горестно:

– Знал ведь я, братишки, что придется мне за вас своей шеей отдуваться... Закуримте.

Он не принял готовно предложенной Абрамовым папиросы и вытащил свою махорку. Свертывая козью ножку, он рассуждал:

– Оно и конечно, коли раз дело обернулось так, то с вами комбинироваться я должон...

Котляр, прерывая его рассуждения, спросил с любопытством:

– Так чего же ты столько времени нас мурыжил?

– Ну в этом разе ты - шалишь, - живо возразил Орлов.
– По-твоему беречь вверенных мне людей я, что ли, не должон?

Котляр отмахнулся и перевел разговор на деловые подробности касательно посылки сводного отряда.

Спускаясь по белой губернаторской лестнице, Котляр вынул свои часы и сверил их с круглыми - губернаторскими, висевшими в вестибюле:

– Тридцать четыре минуты проваландались с ним, - заметил он Абрамову.

– Что ты хочешь этим сказать? Он - славный парень, и наш, - отозвался Абрамов.

Котляр пожал плечами:

– Тридцать три лишних; довольно бы одной.

Абрамов взглянул на него и рассмеялся:

– Выгоднее было бы для общего итога революции? Это хочешь сказать?
– в форме шутливого вопроса, и в то же время подзуживая друга собственной того фразой, ответил он.

Но Котляр буркнул хмуро и храбро:

– А что же еще? Конечно.

4.

Когда Шамардин, печатая каблуками, вышел из круглой комнаты, за дверями его встретил поджидавший Костя.

Мальчик находился в видимом волнении. У него было собственное постоянное место - в самом углу огромной двенадцатиколонной комнаты, ныне служившей общей канцелярией комиссариата - 1000 за собственным маленьким столиком, приткнутым к дверям Орловского кабинета. Мальчик то неспокойно ерзал на стуле, то с тревожным выражением лица прислушивался к тому, что делалось за дверями.

Увидев выходящего Шамардина, Костя быстро вскочил и пытливо скользнул по нему глазом. Но длинное узкое лицо того ничего, как всегда, не выражало.

Костя бросился вперед и, толкнув от поспешности свой столик, оказался перед Шамардиным:

– Как там дела, товарищ командир?
– вырвалось у мальчика.

Шамардин остановился. Занятый своими новыми заботами, он не сразу понял вопрос.

– Где дела? В чем дела?
– удивленно спросил он.

Костя неловко повторил.

Шамардин строго сдвинул брови. По мнению командира караульной роты Шамардина, вопрос такой в устах пятнадцатилетнего мальчика был более чем неуместен. Командир караульной роты Шамардин по ассоциации припомнил недавнюю выходку этого же, стоявшего перед ним мальчика, когда этот мальчик решил по собственной инициативе, что лучше позвать в кабинет Орлова самого командира караульной роты Шамардина, чем принести только списки. Но тогда это оказалось как будто к месту. А сейчас?..

И Шамардин разглядывал Костю, как разглядывал бы странное, неизвестное насекомое.

– Какие же это тебе дела? а?

Костя покраснел от тона и взгляда командира караульной роты, но пояснил:

– В Красное кто пойдет: наши или чекистские ребята?

– А тебе это, молодчик, зачем?

Сжав упорно губы, Костя молчал.

– Этого, герой, никому не полагается знать: никому, кроме тех, кто пойдет туда. И тебе не полагается...

И командир караульной роты Шамардин круто повернулся и, четко печатая каблуками, зашагал к противоположному концу двенадцатиколонной комнаты - туда, где стоял стол адъютанта; командир караульной роты Шамардин нимало не сомневался, что его роте придется выделить тридцать человек, и по мнению командира караульной роты Шамардина необходимо было сейчас же предупредить адъютанта, чтобы тот был наготове. Канцеляристы уже кончали занятия, а минут через десять, быть может, придется спешно выполнять все необходимые формальности...