Может, для кого-то все это и покажется ерундой, мелочью просто, но Юрий Андреевич гордился. Он никогда не питал интереса к технике и вначале даже педаль сцепления не мог у "Москвича" отпускать как следует, терял присутствие духа, если машина начинала барахлить, и с дрожью открывал капот... Он впервые взял в руки лопату (если не считать стройотрядовского опыта) в тридцать шесть, когда на дачу привезли самосвал купленного чернозема; дом строил один, без всякого умения и навыков, и построил, лишь в крайних ситуациях приглашая на помощь соседей; печку вот клал, как говорится, методом проб и ошибок...

Жена еще покрутила газету, нашла что-то - лицо стало насмешливо-возмущенным.

– А вот вообще, Юр, нонсенс самый настоящий! Послушай-ка.
– Взглянула на него, убедилась, что слушает.
– "Повысить безопасность жилья за счет демонтажа старых газовых колонок и замены газовых плит на электрические намерены в текущем году городские власти. Как сообщили нам в администрации..." Так, так... Вот! "Наряду с колонками во многих домах демонтажу подвергнутся и газовые плиты. Но главным условием для этого будет наличие...
– Дальнейшее она, выделяя, прочитала почти по складам: Свободной электрической мощности для установки электрических плит". У, Юр, каково?! Целыми днями без света сидим, так еще у кого газ - тоже страдать должны...

Как всегда в таких случаях, Юрий Андреевич почувствовал потребность сказать что-нибудь, что-нибудь едкое про Чубайса, про разруху, вообще про нынешнюю жизнь. Но слов подходящих на ум не пришло, и он отмолчался.

– Ой, извини!
– вдруг спохватилась жена.
– Занимайся... Телевизор выключить, может?

– Нет, ничего, не надо.
– Губин отвернулся, недовольно уставился в книгу.

Читать не получалось. Рассуждения дьякона Федора о познании антихристовой прелести не достигали сознания; читалось теперь хоть и легко, без пробуксовок, зато слова были лишь мелодичным журчанием ручейка. Мелодичным и бессмысленным.

"Так можно таращиться до бесконечности, - в конце концов отвалился на спинку стула Юрий Андреевич.
– Лекция через неделю. Успею еще подготовить. Или на будущий год".

* * *

Ирина открыла дверь, скинула туфли, начала стягивать плащ. Давнее, детское ощущение стыда кололо ее всю дорогу от кинотеатра до дома. Будто отпросилась погулять на два часа, а вернулась через четыре...

– Что так долго?
– появилась из комнаты мать.
– Ты же стирать собиралась.

– Сейчас буду стирать.
– Стыд мгновенно сменился на раздражение.

– Ты тоже, что ли?..

– Что - тоже?

– Тоже выпила?

Ирина дернула плечами.

– С чего ты взяла?

– Да глаза какие-то странные.

– Устала, дел много было.

Татьяна Сергеевна, не поверив, поджала губы, скрылась на кухне. Вместо нее в прихожую вбежал Павлик.

– Пивет, мам!
– Обнял ее ноги.
– Ты школянку купила?

– Нет, любимый, забыла про шоколадку. Зато яблочек тебе принесла, груши сладкие...

– Не хочу-у!
– И расстроенный сын умчался обратно; дверь их комнаты с силой ударилась о косяк.

Татьяна Сергеевна молча накрывала на стол. Ирина, переложив фрукты из пакета в холодильник, прошла в зал, оттуда, бросив папе "привет" и получив взамен то же самое, в комнату.

Павлик строил из кубиков гараж для самосвала.

– Сынок, выйди, я переоденусь.

Тот сделал вид, что не слышит, стал примерять самосвал к воротам. Малы. Разрушил их, принялся складывать кубики по новой.

– Выйди быстро, сейчас же!
– затрясло Ирину.
– Дай переодеться!

– Не хочу.

Спорить не было ни сил, ни желания. И, главное, она почувствовала, что запросто - только перестань сдерживаться - может схватить сына, вышвырнуть за дверь... Взяла халат, направилась в ванную. Переоделась, вернулась, развесила юбку, кофту, сунула в шифоньер колготки. Снова вышла в зал.

Папа на диване. Внимательно смотрит телевизор. Ирина присела рядом. Тоже уставилась в экран.

Бар, десяток мужчин. Галдят, звякают кружками... Вдруг замолкли и разом обернулись на вошедшего. Он явно не в себе, поступь его тяжела, дыхание надсадное; посетители опасливо расступаются... Мужчина подходит к стойке, бармен незамедлительно подает ему бокал с янтарного цвета жидкостью. На стенке бокала надпись - "Золотая бочка". Мужчина жадно пьет, слышны размашистые глотки. И закадровый голос объясняет: "Бывают моменты, когда понимаешь, ради чего стоит жить".

Ирина перевела взгляд на папу. Он глядит в экран все так же внимательно, будто наблюдает за чем-то очень важным и сложным. А там новый рекламный ролик.

Двое парней в футболках стоят перед писсуарами. Один смотрит вниз, другой - на кафельную стену. Пуская струйку, первый облегченно выдыхает: "Хорошо-о!" Второй соглашается: "Да, хорошо приклеена". На беззвучное изумление первого добавляет: "Плитка". И закадровый голос ставит все на свои места: "Плитка "Юнис" - надежная смесь цены и качества".