– А куда именно, вы еще не решили?
– улыбнулся он.

– Да-а, вообще... ведь это, конечно, трудно решить... Вот к хозяйству, я знаю, у меня совсем никаких способностей нет... Мне раз мама дала денег что-нибудь купить на базаре, я и купила десяток чуларок, только что из моря и, знаете, еще хвостиками шевелят!.. Ну, конечно, мне стало их жалко, я побежала с ними к морю, вот как раз в том месте, где вы утром стояли, и всех пустила!

– И они поплыли?

– Все уплыли... Ведь они только что из моря были, и он, рыбак, их в ведре с водою нес... И потом... Чуларка нас с мамой однажды, может быть, от голодной смерти спасла!

– Как спасла?
– удивился он.

– Ну, конечно, тем спасла, что мы ее съели.

– Гм... Тут вам, значит, не жаль было есть?.. А куда же мы все-таки идем?

– Идем мы... Вот сейчас пойдем по этой тропинке. Вы ее не помните?

– И тропинку какую-то я тоже должен помнить?
– шутливо пожал он плечами и добавил: - А мама ваша кто?

– Мама?

Тут Таня приостановилась на шаг, посмотрела ему прямо в глаза и сказала почему-то вполголоса, но с большим выражением:

– Она учительница.

– А-а!
– отозвался он, нисколько не удивясь.
– А эта тропинка куда-нибудь нас с вами приведет?

– Да... на горку, - несколько отвернувшись, сказала Таня.

– А на горке что?

– А на горке скамейка... Там мы сядем и будем смотреть на море.

– Чудесно!
– отозвался он.
– Я сегодня целый день только и делал, что смотрел на море, и еще готов смотреть целый вечер... Чудесно!

Он оглянулся кругом и крепко потер себе грудь.

Море теперь было именно таким палевым, каким недавно представляла его себе Таня, но она глядела только себе под ноги и думала, вспомнит ли Даутов ее и мать, когда увидит маленький домик, в котором когда-то жил. И едва показался этот домик, она указала на него левой рукой и сказала значительно:

– Вот! Вот куда я вас привела, видите?

– Вижу, - сказал он с недоумением и посмотрел на нее вопросительно.

Недалеко от домика рыбака Чупринки паслось несколько белых коз. Таня сказала о козах:

– Это одного нашего учителя, математика... Он сам их пасет, - видите, вон там стоит, низенький, читает газету? Это наш учитель Лебеденко. Он и зимой их пасет. У него двое маленьких детей, а молоко теперь дорогое... А вы помните пятиногую козу Шурку?
– вдруг спросила она, повернувшись к нему всем телом.

– Ка-ку-ю? Пяти-ногую?
– удивился он.

– То есть она, конечно, не была пятиногой, это только так казалось, когда она бежала... У нее была только одна дойка, зато она висела до земли... Не помните?

– Признаться сказать, не помню.

– Ну, уж если вы козу Шурку не помните!..
– развела руками Таня.
– А я вот ее отлично помню... как же так? Козу Шурку!

– Нет, все-таки не помню, - сказал он, улыбнувшись, и вобрал губы.

– И этого дома не помните?
– спросила Таня, и голос у нее дрогнул и осекся так, что он посмотрел на нее внимательно и участливо и сказал:

– Я в этих местах жил когда-то, но когда именно...

– Двенадцать лет назад!
– живо перебила Таня.

– Может быть... Может быть, и двенадцать... Но где именно жил, представляю смутно.

– В этом вот доме!
– горячо сказала Таня.
– А по этой тропинке ходили к морю купаться...

– После тифа у меня стала очень плохая память.

– А-а!.. У вас был тиф!

– Да... Был сыпной, был брюшной... и даже возвратный.

– Это во время гражданской войны?

– Да, конечно... И в результате у меня очень ослабла память.

– Ну, тогда... тогда я уже не знаю как, - задумалась Таня.
– И этого нельзя вылечить?

– А у моего товарища одного, - не отвечая, продолжал он, - тоже после тифа случилось что-то совсем из ряду вон выходящее: он позабыл все слова! То есть он их так путал, что невозможно было понять... Того лечили, - не помню, кажется года два или три его лечили...

– И все-таки вылечили?

– Да-а, он потом даже во втуз поступил и окончил... Теперь инженером где-то... Я его упустил из виду.

– Так что вы совсем, совсем не помните, как тут жила одна учительница... из города Кирсанова... и у нее была девочка лет трех?..
– с безнадежностью, почти не глядя на него, запинаясь, спрашивала Таня.

Он посмотрел на нее очень внимательно, потом перевел глаза на небольшой домик, на белых коз и низенького человека с газетой и сказал, наконец, с усилием:

– Может быть... может быть, я и припомню.

– Вы припомните!
– вдруг уверенно тряхнула головой Таня.
– Нужно, чтобы на вас что-нибудь такое сильное впечатление произвело, правда? И тогда вы сразу припомните!