– Как насчет того, чтобы обслужить?
– крикнул ему Мартин.

– Как насчет того, чтобы не так шуметь?
– отозвался парнишка.

Мартин прикусил губу и съехал с шоссе, перехватывая рулевое колесо. Он взглянул на приборную панель.

– Прошу прощения, - сказал он мягко.

Парнишка подошел к автомобилю.

– Заправьте его, пожалуйста, - сказал Мартин.

– Сделаем.

– Я попросил прощения, - сказал Мартин.

– Я слышал, - ответил парнишка.
– В таких машинах бывает система диагностики, верно?

Мартин кивнул и отдал ему ключи от бензобака. Парнишка подошел к машине сзади и отпер бак.

– Как насчет того, чтобы сменить масло и вообще все подтянуть? спросил Мартин.

– Сделаем, - отозвался парнишка.
– Это займет около часа.

– Что ж, - сказал Мартин, - у меня куча времени.

Он повернулся и увидел на той стороне дороги табличку "Хоумвуд, 1,5 мили".

– Там впереди Хоумвуд, верно?
– спросил Мартин.

– Точно, - отозвался парнишка.

– Я когда-то жил там. Вырос, если точнее. Я не был там восемнадцать... нет, двадцать лет.

Он вылез из машины, сунул руку в карман за сигаретами и обнаружил, что у него осталась всего одна. Перед заправкой стоял автомат, торгующий сигаретами. Мартин подошел к нему, купил пачку и вернулся к машине, продолжая говорить.

– Восемнадцать... двадцать лет. А вчера вечером я... я просто сел в машину и поехал. Достиг той точки, что... что надо было сматываться из Нью-Йорка. Еще одна деловая встреча, телефонный звонок, доклад...
– он замялся, и смех его звучал пусто и устало.

– Так вы из Нью-Йорка.

– Точно. Из Нью-Йорка.

– Смотрю я на вас все время, - сказал парнишка.
– Едете в деревню, держите не меньше ста миль в час. Остановились на красный, потом кто-то другой тронется на зеленый чуть раньше - и для вас весь день насмарку. Господи, как можно так жить?

Мартин отвернулся и повертел зеркало заднего вида.

– Да, - сказал он.
– Вроде бы притерпишься, а потом наступает июньский вечер - и вдруг срываешься с места.
– Он снова взглянул на табличку через дорогу.
– Полторы мили, - пробормотал он.
– Можно дойти пешком.

– Кому как, - возразил парнишка.

Мартин усмехнулся.

– А нью-йоркским чиновникам из красных спортивных автомобилей?

Парнишка пожал плечами.

– Я вернусь за машиной позднее, - усмехнулся Мартин.
– Полторы мили можно пройти пешком!

Он снял пиджак, закинул его за спину и двинулся по дороге на Хоумвуд. Городок лежал всего в полутора милях... и двадцати годах.

Мартин вошел в аптеку и замер у двери в прохладном полумраке.

Все было точно так, как он помнил. Узкое высокое помещение со старомодным сатуратором с одной стороны и стойкой - с другой.

Дерeвянная лестница, которая вела с крохотного балкона в маленькую контору. Там, вспомнил Мартин, обычно дремал мистер Уилсон, владелец аптеки. Полный невысокий человек в очках с толстыми стеклами протирал стаканы из-под газировки и улыбнулся Мартину из-за фонтанчика.

– Чего пожелаете?
– спросил он.

Мартин взглянул на плакаты на стенах, старомодные светильники под потолком, два больших потолочных вентилятора. Он подошел к стойке и сел. Пять стеклянных кувшинов с дешевыми леденцами стояли там, где, как он помнил, им полагалось быть.

– Вы все еще делаете шоколадную газировку?
– спросил он продавца. Тройные порции?

Мартин улыбнулся с извиняющимся видом.

– В этой аптеке я провел половину жизни, - сказал он.
– Я здесь вырос. И, сколько помню, всегда заказывал одно и то же: газировку с шоколадным мороженым. Мороженого - три ложки. И это стоило десять центов.

Маленький человек посмотрел на него слегка насмешливо, и Мартин вгляделся в его лицо.

– Знаете, - сказал он, - мне кажется, что мы знакомы. Мы не могли встречаться раньше?

Продавец пожал плечами.

– Просто у меня такое лицо.

– Это было давно, - сказал Мартин.
– Восемнадцать... двадцать лет тому назад. Я тогда уехал.
– Он засмеялся зароившимся вдруг мыслям.
– Я не пожалел бы доллара за каждый час, проведенный у этого фонтанчика. От того времени, когда я учился в средней школе, и до третьего курса института. Он повернулся на крутящемся стуле и поглядел на чистую, залитую солнцем улицу за окном.
– Город тоже кажется прежним.
– Он повернулся к продавцу. Знаете, это просто изумительно. Двадцать лет прошло, а все осталось по-старому.