ПЕРЕВОД РУКОПИСИ

ДОНА АНТОНИО САЛЬВАТОРА ДИ РИВЕРА,

ХРАНИТЕЛЯ ИСТОРИЧЕСКОГО МУЗЕЯ В ПОРТО-АЛЬТЭ,

СОСТАВЛЕННЫЙ АВТОРОМ

...предложил Жак.* Мы осторожно перенесли незнакомца в тень, и Жак принялся делать ему искусственное дыхание.

– Странно, - сказал он наконец, опуская безжизненные руки незнакомца.
– Судя по всему, он выброшен

* Первые и последняя страницы рукописи отсутствуют. Дон Антонио вырвал их из тетради и оставил у себя. Поэтому перевод начинается с середины фразы.

на берег штормом, который бушевал всю сегодняшнюю ночь. Но ставлю свою палитру против коробки детских красок, что он глотнул не очень много воды.

– Продолжай свои манипуляции, - посоветовал я, - он дышит ровнее, и я отчетливо слышу редкие удары сердца.

– Какой атлет!
– восхищался Жак, поднимая и опуская руки незнакомца.
– Посмотри, как он сложен. У нас в Академии был натурщик-итальянец, с которого мы рисовали римских богов. Клянусь всеми своими картинами, уже написанными и теми, которые напишу, рядом с ним тот выглядел бы заморышем. Как ты думаешь, сколько ему лет? Если бы не эта ослепительная седина, я сказал бы, что он ненамного старше нас с тобой.

– Нет, он, конечно, гораздо старше, - возразил я, - посмотри на его лицо.

– Лицо уснувшего греческого бога, - сказал Жак.
– Спящий Аполлон. Я видел эту статую в Афинах в прошлом году.

– Тс... он, кажется, пошевелился.

– Потри ему виски, - скомандовал Жак, массируя широкую грудь незнакомца.

Я отбросил с висков длинные белые волосы и обнаружил легкий золотой обруч, плотно облегающий голову.

– Погляди, Жак!

– Странное украшение. И такой же узор, как на плаще? Значит, это был его плащ.

– Без сомнения.

– Может, это актер, которого волной смыло с корабля во время спектакля?

– Сейчас узнаем. Он приходит в себя...

Незнакомец пошевелился, его ресницы дрогнули. Странно, в этот момент у меня потемнело в глазах, и я ясно увидел бездонную черноту неба, усеянного непривычно яркими звездами. Среди звезд висело мохнатое, ослепительно сияющее фиолетово-белое солнце. Я тряхнул головой, и все вдруг утонуло в молочно-белом тумане. Мне показалось, что я проваливаюсь в какую-то бездну.

Все это продолжалось несколько мгновений. Когда я овладел собой и оглянулся, я заметил, что Жак растерянно трет свой лоб.

– Что с тобой?
– шепотом спросил я у него.

– Не знаю... Голова закружилась... Смотри, он пришел в себя.

Глаза незнакомца были устремлены на нас с Жаком.

– Мы бесконечно рады, что вам лучше, сударь, - быстро сказал Жак, вежливо приподнимая шляпу.

Незнакомец прошептал несколько слов, которых мы не поняли. Он попытался приподняться на локте.

– Лежите, лежите, - предостерегающе поднял руку Жак. Сейчас мы дадим вам немного вина... Доннер веттер, на каком языке говорить с ним? Кажется, он ничего не понимает.

Жак поднес горлышко бутылки к губам незнакомца. Тот чуть заметно покачал головой.

– Пейте, сударь, это подкрепит вас, - сказал я поанглийски и повторил эту фразу на пяти или шести европейских языках.

Незнакомец выслушал меня внимательно, но, видимо, не понял. Пить он отказался. Потом он сам произнес что-то. Голос у него был приятный и звучный, с мягким, бархатистым тембром.

– Что за язык, Антонио?
– шепнул Жак.
– Клянусь подрамником, никогда не слыхал такого. У него лицо породистого европейца, а плетет он черт знает какую тарабарщину. Ты слышал что-либо подобное?

Я признался, что не слышал.

– А еще лингвист, - съязвил мой приятель.

Незнакомец внимательно следил за нами.

Потом он сделал несколько движений левой рукой, и мы поняли, что он просит помочь ему подняться. Мы приподняли его и прислонили спиной к выступу скалы. Он поблагодарил движением век и устремил взгляд в океан.

– Не сбегать ли за врачом?
– тихо спросил Жак.

– Ты пробегаешь до вечера, - возразил я.
– Врача можно найти только в Фуншале.

Незнакомец снова заговорил. Я внимательно вслушивался в его речь и вдруг уловил знакомые слова.

Я ответил ему на древнегреческом, и он понял меня. Слабая улыбка появилась на его лице.

– Новые люди Земли, приветствую вас, - медленно произнес он.
– Я счастлив, что не все погибло в огне, который уничтожил мою бедную родину.

– Где же находится ваша родина?