Комната была почти пуста: два широких твердых дивана, низкий столик, телеэкран в центре непрозрачной матово-золотистой стены, над экраном ржаво-красная осенняя веточка полярной березки с бисерными листочками. Столик был завален таблицами и ведомостями. Один из углов его занимала клавиатура встроенной в стол счетной машины.

– Садитесь, пожалуйста, - Чайкен указала Радину на диван.
– Я сейчас приготовлю чай.

Сначала Радин рассказывал столичные новости. Потом говорил о том, какая погода стояла во время полета. Он чувствовал, что его присутствию искренне рады, но в то же время видел, что, кроме общей беседы, между Тополем и Чайкен все время идет свой, особый безмолвный разговор. Они были откровенно счастливы, просто оттого, что находились вместе.

Первое время это сковывало Радина. Потом он понял, что дело не в них, а в нем. Просто сам он совершенно иной человек, чем этот Тополь. И поэтому жена его держит себя с ним не так, как Чайкен - со своим мужем. Видимо, оба они с женой настолько уже привыкли не слишком радоваться при встречах и не слишком огорчаться при расставаниях, что это стало их второю натурой.

"Недавно женаты, - подумал он.
– Недели, может быть, месяцы..."

Но потом оказалось, что они были знакомы еще со школьных лет и женаты четвертый год...

– Вы тоже работаете в этой экспедиции?
– спросил он Чайкен.

– Нет, что вы!
– нараспев воскликнула она и оглянулась на мужа.
– Это было бы такое счастье!

– Она старший инженер-математик аэродромного вычислительного центра, пояснил Тополь.

– Ну все равно. В ваших занятиях очень многое схоже, - Радин указал на столик с ведомостями, - тем более, что вы и дома не расстаетесь с работой.

– Ой!
– воскликнула Чайкен.
– Это не мое, это его, - она озорно покосилась на Тополя.
– Он же хочет удрать от меня в невесомость. Он ищет кэйворит.

– Ну, знаешь!
– возмущенно воскликнул Тополь.

Все рассмеялись. Смеялся и Тополь.

– А ты ищешь кэйворит, - повторила Чайкен.

Тополь положил руку ей на плечо, и она счастливо притихла.

Радин встал, подошел к стене. Уже стемнело. Вдали, там, где смыкались чернота моря и густо-серое полотно неба, то желтым, то зеленым светом вспыхивала и гасла звездочка маяка.

– А ведь Уэллс не так плохо придумал, - проговорил он, глядя на маяк. Имея кэйворит, можно было бы путешествовать в космосе с большими удобствами.

– Пожалуй, и так, - ответил Тополь.
– Впрочем, космос - это не по моей части.

Радин повернулся к Чайкен:

– После того, как я провел с Вилом Сергеевичем два часа в беспрерывных пике, - он говорил тем особым подчеркнуто почтительным и полнозвучным голосом, каким говорят официальные комплименты, - я глубоко убежден: Вил Сергеевич может достичь очень многого. В том числе и найти кэйворит.

– Вот видишь, вот видишь, что говорят умные люди!
– торжествующе закричал Тополь и вскочил с дивана.

– А разве я спорю?
– спросила Чайкен, удивленно глядя сперва на Радина, потом на мужа.
– Я всегда говорила, что ты всего можешь добиться. Ты можешь все, Вил, утешься!

Тополь ответил Радину:

– Вы ей не верьте. Она сама и подбила меня заняться расчетами структуры гравитационного поля. Это еще когда мы были студентами. На первом курсе мы всегда замахиваемся на нерешенные мировые проблемы, ну, и потом не понимаем, почему...

– Ну зачем же так, Вил!
– перебила Чайкен.
– Ты сам говорил: "Если предугадывать изменения кривизны пространства (ты называл это векторным предвосхищением), то передвижение в пределах гравитационного поля будет совершаться без затраты энергии". Ты говорил это, Вил?

"Вил, - наверно, инициалы Владимира Ильича Ленина. Ну конечно! Он рождения 1990 года! В том году многие называли детей этим именем".

– Ну что за народ - математики, - рассмеялся Тополь.
– Несмотря на всю свою скрупулезность, в теоретической физике они - как медведь в камышах: шум, треск, где прошел - там дорога. Но, должен признаться, тогда мы таким расчетом и занялись.

– Ну и теперь?

– Теперь, в общем, продолжается, то же самое.

– И для этого вовсе не обязательно отправляться в космос, - сказала Чайкен.

"Почему она так говорит?
– подумал Радин.
– В утешение мужу? Чтобы задеть меня?"

– Да, конечно, - как-то поспешно согласился Тополь.
– Если бы удалось решить эту задачу, то и в наших обычных передвижениях у земной поверхности мы все время как бы катились под горку. Путь не был бы физически прямолинейным, но энергетически - самым выгодным. Игра, знаете, стоит свеч.

– Мечта физика об обладании даром предвиденья, - усмехнулся Радин.

– Да.

– И, в случае удачи, унестись за границу нашего гравитационного поля? То есть по крайней мере за десять миллиардов световых лет! Я думаю, Вил, вы никогда не согласитесь столь далеко улететь от Чайкен. Разрешите мне так называть вас?
– во взгляде Чайкен Радин вдруг увидел тревогу, но продолжал: - И знаете, самое любопытное, пожалуй, то, что в космосе, в точках равного притяжения между Землей и Луной, Землей и Солнцем, эти поверхности уже нащупаны человеком. У Земли же их обнаружить труднее.