– Одинока? – Он бросил на нее скептический взгляд. – С твоей-то армией прислуги, парикмахеров и аккомпаниаторов? Это невозможно.

– Верно. Но они все чужие, не то что ты. Мы должны пожениться, Ченс.

Его большие пальцы замерли посередине ступни. Затем он возобновил массаж и дошел до пятки.

– И что же? Встречаться в аэропортах? Ты знаешь, сколько мне приходится разъезжать. Да и ты говорила, что занята в ста с лишним спектаклях в будущем году. По-моему, это будет не самый счастливый брак.

– Но, Ченс, неужели ты не понимаешь, как много для меня это значит?! Если я выйду замуж за кого-нибудь другого, он будет возражать против моих бесконечных гастролей. Может быть, не сразу, но со временем обязательно. Ситуация, типичная для певцов – и мужчин, и женщин. А ты будешь к этому относиться иначе. Согласись, Ченс, мы прекрасно ладим.

– На самом деле тебе незачем выходить за меня замуж, Лючанна.

Но он понимал, что она имеет в виду. За долгие годы они притерлись друг к другу, как притираются старые друзья. Они с легкостью возобновляли и прекращали любовные отношения. Он знал, что найдет покой и утешение в ее объятиях – без каких-либо требований, обещаний или ожиданий с ее стороны.

– Мы слишком хорошо знаем друг друга, – заключил он.

– Разве это плохо? – Она произнесла это без тени обиды, что доказывало его правоту. – Мы с тобой сделаны из одного теста.

– Посмотри правде в глаза, Лючанна. Действительно ли ты хочешь выйти замуж за человека, который знал тебя еще Люси Ковальски, когда ты была никем и ничем, лишь девчонкой, полной гордости и амбиций? Мы оба вышли из низов и вскарабкались на самый верх. Мы оба изменились. Я не хочу, чтобы мне напоминали об этом каждое утро. Думаю, ты тоже.

– Я этого не вынесу. – Ее голос дрогнул от избытка чувств, она отвернулась, и он увидел ее сильный профиль. – Хотя идея была неплохая, – добавила она с легкой грустью.

Глядя на нее и наслаждаясь непринужденностью этого дружеского общения, он вспомнил Флейм, ее манящие зеленые глаза, точеные черты лица и холодное спокойствие – признак умения владеть собой, – под которым, однако, таился кладезь глубочайших чувств. У этой женщины сильный характер, возможно, даже более сильный, чем у него. Одно это могло восприниматься как вызов, но все же не объясняло природу его влечения к ней, влечения, основанного на чем-то, что их объединяло.

Те несколько минут, что он провел с ней, зародили в нем не только желание.

Но зачем позвонила Хэтти? Какого черта ей надо? Он помрачнел.

Лимузин свернул на частную дорогу к отелю, прорезав фарами белые клочья тумана. Выйдя из задумчивости, Ченс напоследок ласково сжал обтянутую шелковым чулком ножку Лючанны и положил ее на сиденье.

– Давай-ка обувайся. Мы приехали.

– Ну и что? – В ее голосе опять послышались нотки раздражения, однако, когда она вышла из лимузина, на ногах у нее были красные туфельки.

Каждый из них занимал отдельный люкс в разных концах коридора на одном этаже. Когда они вышли из лифта, Лючанна задержалась и, склонившись к нему, медленно провела рукой снизу вверх по лацкану его смокинга, ее темные глаза откровенно зазывали.

– Эта твоя деловая встреча вряд ли займет больше часа. У меня в номере охлажденная бутылка «Тэтенже».

Ченс задержал взгляд на ее капризных полных губах. Лючанна была женщиной чувственной и привыкшей ему угождать. Пару часов назад, а может и того меньше, он, несомненно, согласился бы приятно провести время в ее постели. Но сейчас эта перспектива его совершенно не привлекала.

– В другой раз, – предложил он.

Она с сожалением улыбнулась, однако ее взгляд был задумчив.

– Всегда успеем, правда?

– Да, – согласился Ченс, зная, что при каждом расставании оба были уверены: где-нибудь, когда-нибудь они встретятся снова, случайно или намеренно.

– До следующего раза.

Приподнявшись на цыпочки, она поцеловала его, вложив в это нежное многозначительное прикосновение все то, что вкладывала всегда. Реакция Ченса была скорее автоматической – его голова была занята предстоящей встречей с Хэтти.

Не успел он отвернуться от Лючанны, чтобы пройти к своему номеру, как забыл о ней, предавшись мыслям о Хэтти Морган – она подчинила себе его сознание, как когда-то подчинила его самого. Когда-то, но не сейчас. Все давно кончилось.

Кончилось?

Его губы изогнулись в грустной улыбке – вот опять она велела ему явиться, и он не ослушался ее приказания. Однако на этот раз – по собственной воле. Он должен был выяснить, что привело ее в Сан-Франциско. Ченс был убежден, что только смерть могла вынудить ее покинуть Морганс-Уок.