Однажды в усадьбу Витковских неожиданно приехала родная тетка Тани по отцу. Болезненная женщина служила где-то на Кавказе учительницей и сейчас остро нуждалась в средствах для продолжения образования своих детей. Анна Аркадьевна весьма любезно приняла дальнюю гостью и, выслушав её нужды, пообещала помочь ей, а пока просила погостить в имении, чтобы дать возможность Тане подольше пообщаться с родственницей и попутно получить дополнительные уроки женского рукоделия. Конечно, бедная женщина с радостью воспользовалась предложением графини и счастливая выпавшей неожиданно удачей устроилась в отведенной ей комнате по соседству с Таней.

Учительница была чрезвычайно словоохотливой и на расспросы Витковской о житье-бытье на Кавказе с удовольствием рассказывала графине были и небылицы в лицах, какие только знала и какие могла измыслить её изобретательная фантазия. К этим разговорам часто присоединялась и Таня. В отсутствие сестры Евгений очень скучал. Ни чтение, ни музыцирование не шло ему на ум. Он остро чувствовал гнетущее одиночество и, если позволяла погода, уходил в парк и бесцельно бродил по самым извилистым тропинкам, грустя по любимой девушке.

В один прекрасный день, увидев, что Таня занялась разговором со своей тетушкой, он взял книгу и ушел к дальнему фонтану в парке. День был тихий и жаркий, что в тех широтах не является большой радостью. Пожелтевшие листья тихо падали с веток деревьев, напоминая человеку о неустойчивости земной красоты и о скоропреходящих мгновениях гармонии чувств. Евгений не смог читать. Печаль его только усилилась. Падающие листья напомнили ему о беззаботном детстве, радостном детстве, в которое нет возврата. Внезапно ему подумалось о том, что наступит время и он будет вспоминать сегодняшнюю цветущую молодость свою, как далекий сон; что погибнут пышные розы в цветнике, сердитый ветер времени оборвет их ароматные лепестки и безжалостная холодная зима забвения навсегда придавит высокие стебли! У каждого свой цикл: у человека и у растения. Какой неумолимый закон природы! Вечно рожать и вечно уничтожать. В таком унылом настроении он попытался снова раскрыть книгу, перелистал её от корки до корки, пытаясь вчитаться, но так и не найдя ничего интересного, отложил в сторону и снова задумался: "Что же со мной происходит? Неужели я на самом деле безумно влюблен в Таню? Так, что ни единой минуты не могу обойтись без нее. И почти ничего от неё не добился. Сколько потрачено времени! И ничего не сумел ей внушить, не сумел её даже подвести к желаемому рубежу.

Нет, надо всему решительно положить конец! Дальше так продолжаться не может. Но что же делать? Ни мать, ни церковный закон жениться на Тане не дадут, а безрезультатно волочиться неинтересно. Надо придумать что-то более существенное. Надо заставить Татьяну сделать выбор, надо ей помочь сделать правильный выбор. Надо, наконец, применить к ней силу, нажать. Что я мужчина или не мужчина? Нужно взять её силой и ей придется пойти за мной хоть на край света. И я не обману её ожиданий, я тоже буду принадлежать только ей. Я не хочу обмана, продажной любви, других женщин. Решено, сегодня или никогда".

И в голове его созрел дьявольский план: при помощи своих гипнотических чар преодолеть стыдливость девушки, наконец превратить её в женщину. Вот и Байрон открыто жил со своей сестрой и у них была дочь. Причем кровное родство Августы и великого поэта было куда значительнее, чем у него с Таней. Нет, конечно, он прав. С решительным изменением ситуации непременно изменится к лучшему и расположение Тани. Она не останется безразличной к физической перемене, она переменится и духовно, и преодолевая трудности, презрев дурацкое мнение "света" пойдет за ним сама, пойдет даже на край света. Ну, а потом и видно будет.

Сзади неожиданно раздался шорох. Евгений оглянулся и увидел подходившую к нему девушку.

– Скучаешь, бедненький мой Дон-Жуанчик? Как это я не подумала, что у фонтана сохнет сердечко моего бедненького дорогого братца! Ты хотя бы помочил его в этой струе. Ха-ха-ха! Ой, какой ты смешной!

– Таня, мне не до шуток. Ты видишь, что я страдаю.

Евгений схватил девушку за руки и посадил её на скамью. Упал перед ней на колени.

– Что с тобой, Женя?.. Что ты делаешь? Для чего?
– испуганно произнесла Таня.

– Танюша, - взволнованно заговорил Евгений, - выслушай меня, не перебивая. До сих пор я старался сдерживаться, но сегодня я решил высказать тебе все, что накипело; все, что у меня на сердце. Сегодня я признаю поражение и склоняю колени перед победителем. Таня! Ты не видишь моих страданий или, вернее, не хочешь их замечать. Ты не хочешь заглянуть в мое сердце, переполненное жаром неукротимой любви, не хочешь заглянуть в мою душу, истерзанную бесплодным ожиданием взаимности. Я безумно люблю тебя, дорогая Танечка! Неужели ты оттолкнешь мою любовь, неужели твое сердце не рвется ко мне изо всех сил, как мое рвется к тебе?.. О, скажи мне лишь одно слово "люблю", и это слово воскресит меня к новой жизни, оно поднимет меня на высшую ступень блаженства, оно окрылит меня, оно укрепит мою волю и я, не задумываясь, положу к твоим ногам мою жизнь. Но умоляю тебя: не говори мне "нет", это убьет меня, убьет мою душу и я покончу с собой.

Таня оказалась в труднейшем положении. Ей, конечно, было жалко Евгения и в то же время она отлично сознавала, что сказать ему "да" означало для неё погибнуть навсегда. Пасть не только в мнении "высшего света", но и нарушить другие, высшие заветы. Вопрос был очень серьезный. До сих пор она любила Евгения, как брата, но теперь от неё требовалось большее, нужно было для этого переступить и через доверие и любовь приемной матери, разбить её сердце. Сказать же "нет" было тоже невозможно, Евгений действительно мог устроить не просто неприятный эксцесс, он вполне мог покушаться на самоубийство. Что же сказать такое, чтобы не было ни "да", ни "нет"?