Констебль кивнул и поспешил к вновь прибывшим. Хок и Фишер отвернулись, чтобы не видеть непрекращающегося побоища.

— Если хотите знать мое мнение, — сказал Хок, — то я бы не вмешивался в это дело. Пусть фанатики перебьют друг друга, тогда Улица Богов станет куда спокойнее. Но, к сожалению, констебль прав. Если не положить этому конец, вмешаются Боги. А раз так, то я, например, вовсе не собираюсь стоять и наблюдать, чья возьмет. Я выпрошу, куплю или украду пару лошадей, и тогда вы нас с Фишер только и видели.

Бакен взглянул на Фишер.

— Он и в самом деле способен на такое?

— Что вы, — усмехнулась Фишер, — ему совесть не позволит. Слишком уж серьезно он относится к своим обязанностям. А поскольку без него и я никуда не уйду, похоже, что нам суждено остаться здесь до конца, — вытянув шею, она посмотрела на обезумевшую толпу и с отвращением покачала головой. — Мне еще никогда не приходилось иметь дело с таким скоплением людей. Бакен, вы специалист. Скажите, что нам делать?

— Очистить Улицу, — решительно заявил Бакен — О Существах не волнуйтесь: в случае необходимости ими займутся Могила и Рауэн. Подавить беспорядки — вот наша задача.

— Очистить Улицу, — повторил Хок — Всего-навсего?

— Это очень нетрудно, — сказал Бакен. — Нужно вызвать панику. Только на первый взгляд они кажутся опасными. Большинство из них не вооружены, а те, у кого есть оружие, не имеют достаточного боевого опыта. В любом случае они не представляют угрозы для таких профессионалов, как мы с вами.

Хок пристально посмотрел на него.

— Значит, мы врезаемся в толпу и крушим все, что двигается. Я правильно понял?

— Да, правильно, — ответил Бакен. — Между прочим, за участие в беспорядках положена смертная казнь, все об этом знают. Не надейтесь, будто можно воззвать к разуму фанатиков. Они не прислушаются к вам. Они перешли черту. Поступайте так, как должны, а потери сосчитаем потом.

Бакен не спеша подошел к дерущимся, блеснуло лезвие меча. Фигуры в длинных одеждах повалились на землю и затихли.

— Это, конечно, мерзко, но Бакен прав, — вздохнул Хок. — Иногда я ненавижу свою работу.

— Если мы не прекратим стычку, погибнут сотни, — сказала Фишер. — Может быть, тысячи. Что такое несколько жизней по сравнению с таким исходом?

— Понимаю, — буркнул Хок. — Мне не легче. Я стал Стражем, чтобы защищать людей, а не резать их как мясник. Ну, идем, девочка, приступим.

Фишер кивнула в ответ, и вместе они молча двинулись в толпу, начав свое кровавое дело. Они стояли спина к спине, сверкали лезвия, кровь забрызгала их плащи. Люди в широких хламидах всех форм и цветов облепили Хока. Фанатики с искаженными лицами размахивали кулаками. Почти ни у кого не было оружия. Никто не мог противостоять Хоку и Фишер. Хок рубил топором направо и налево широкими мощными взмахами, тела грудой валились с обеих сторон. Фишер страховала его со спины, ее клинок сверкал серебряной молнией. Толпа вокруг начала редеть, кое-кто обратился в бегство, не желая встречи лицом к лицу с суровыми Стражами.

Со всех концов города на Улицу Богов прибегали все новые и новые Стражи, и вскоре булыжная мостовая стала скользкой от пролитой крови. Стальное Братство тоже прислало вооруженный отряд. Прибывшим не терпелось сразиться и восстановить порядок. Толпа продолжала волноваться, но теперь вместо яростных возгласов преобладали крики страха, вскоре она начала редеть и рассыпаться в результате атаки многочисленных профессиональных воинов. Жрецы и их помощники побросали оружие и спасались бегством, направляясь в храмы. Улицу усеяли убитые и раненые, но на них никто не обращал внимания. Пострадало и немало Стражей. К месту происшествия прибыла группа колдунов Стражи, и разрушенная реальность постепенно начала приходить в такое состояние, которое на Улице Богов могло считаться нормальным.

Хок устало опустил топор и, тяжело дыша, огляделся. Улица быстро пустела, в ночной тьме воцарялась тягостная угрюмая тишина. Утомленные Стражи отделяли убитых от раненых и приканчивали их. Участие в беспорядках, как сказал Бакен, наказывалось смертной казнью. Хок отвернулся и вдруг сел, прислонившись спиной к стене. Есть вещи, на которые он не способен, что бы ни требовал закон. Фишер села рядом, прижалась и положила голову ему на плечо.

— Нам мало платят за такую работу, — чуть слышно проговорила она.

— Нам не могут платить столько, сколько мы заслуживаем, — согласился Хок.

— Тогда зачем мы работаем?

— Затем что кто-то должен защищать невиновных и наказать не правых. Это дело чести. И долга.

— Такой аргумент уже не кажется мне столь убедительным, как раньше.

— По крайней мере, худшее позади, — Хок медленно опустил голову.

Пронзительный металлический скрежет взорвал тишину. В этом оглушительно громком звуке не было ничего человеческого. Хок и Фишер вскочили на ноги и, оглянувшись, успели заметить, как в дверь одного из храмов силится пролезть что-то огромное и ужасное. С треском посыпались камень и дерево, и на Улицу Богов вылезло Существо футов тридцать высотой, покрытое мерцающими металлическими пластинками, соединенными между собой клочками гниющего мяса. В просветах между пластинками виднелись сплющенные кости и металлические части, держащиеся неизвестно на чем. Острые, как лезвия бритвы, края пластины заскрежетали, когда Существо поднялось во весь свой гигантский рост. Алое пламя с ревом бушевало в его стальном брюхе и отсвечивалось в костяных глазницах.