– Саня! н Ласково прогудел он, без особых усилий подымая товарища на ноги. н Раз у подъезда сидел, так, значит, местный?

– Ну?

– А Валерка тут живетЕ Так что потом с ним разберешься, никуда он не денетсяЕ

– ТоЕ щно?

– Ну. Я тебе говорю! Отметелим, а потом еще и возьмемЕ А там н в прессовку. Так что пошли в машину, мы тебя домой отвеземЕ

И он тут же, послушно, как это не так уж редко бывает с пьяными буянами после приступа буйства, дал увести себя в машину. А гостья, внимательно понаблюдав некоторое время за опустевшим полем битвы своими спокойными, в этот момент н странно-прозрачными глазами, после паузы подвела итог:

– Если этот пьяный солдат не друг тебеЕ Если ты заранее не попросил его оказать тебе услугуЕ Или не заплатил ему за нееЕ Тогда нам оказалось достаточно выждать, и это - не настоящий Зверь твоей судьбы и не тот, кто залег твой путь. Дутое ничтожество, мнимая величина, и тебе совершенно незачем бояться его.

– Тебе хорошо говорить, - проворчал он, успокаиваясь, - а вообще-то, - в плане театральной критики, касательно той роли, которую ты играешь, - учти, что разговариваешь ты навроде нудного профессора, логика или математика. Отнюдь не девчонки. На диво педантичная манера выражаться. Или и мышление такое же?

– Скажем, - странно усмехнулась она, - эпизоды имеют местоЕ Я знаю за собой этот порок.

– Или среди предков немцы со шведами были?

– И опять, - она рассмеялась, - имели место эпизодыЕ

– Ладно, - прервал ее он, - нам пора домой. Уже давно пора.

И действительно, они уже шли к подъезду, когда первые капли, тяжелые и холодные, как пули, буквально просвистели мимо их ушей, наискось врезаясь в пыльную землю, пыльную листву деревьев, пыльный асфальт и пыльный воздух, поэтому последние метры они буквально пробежали, сгибаясь и втянув голову в плечи. А когда они, впопыхах, влетели в подъезд, и дверь захлопнулась за ними, снаружи тут же полыхнуло, а следом отрывисто, оглушительно, взорвался гром. По инерции, стремглав, взлетев на четвертый этаж, они остановились. Он открыл дверь ключом, делая вроде бы как приглашающий жест, но, одновременно, как-то перекрывая вход. Он еще раз, на всякий случай глянул на нее. Все верно. Потрясающая внешность. Ослепительная настолько, что даже глядеть больно. Длинное оранжево-золотистое платье из чего-то вроде тяжелого шелка. Надо сказать н ис-сключительно подходящая одежка для ночных прогулок по этому городу. Она бы еще эту, как ее? Парчу напялила. Златотканную. А на фоне стены, окрашенной масляной краской неописуемо мерзкого цвета, испятнанной черными кляксами "жучков", испещренной глубоко врезанными матершинными граффити с грамматическими ошибками, Елена Тэшик просто-напросто светилась. Так что снова пришлось отводить глаза, - чтобы не слишком расстраиваться.

– Моя мама, - проговорил он чуть шутовским тоном, - всегда говорила мне, чтобы я никогда не впускал в дом незнакомых, - но так как мы, вроде бы, познакомилисьЕ Проходи и чувствуй себя, как дома Е

4.

– Нет, здесь я не могу чувствовать себя, как дома. н Проговорила она, непринужденно ставя свою сумку на доисторическую, шатучую табуретку, установленную в передней как раз на этот случай. н Подобного жилища я не видела попросту никогда. Бывала и в дворцах, и в землянках, а вот точно такого, н нет, не видела. По-моему, подобное можно построить только нарочноЕ

Сумка была пошита из чего-то, похожего на толстый ковер, украшенный яркими изображениями деревьев, похожих на кресты с загнутыми кверху перекладинами, диковинных зверей о шести, восьми и даже, кажется, двенадцати лапах. Цветами, высотой не меньше деревьев, и кургузыми человечками с квадратными головами, квадратными пятками, без шей и с угловатыми конечностями-обрубками. Интересно, в каком это магазине она купила такой вот баульчик? За окном снова полыхнул бешеный голубовато-зеленый зигзаг, на мгновение превратив все, находящееся в комнате в подобие сверхконтрастной черно-белой фотографии, и, слившись воедино с оглушительно-трескучим раскатом близкого грома, послышался обвальный, устрашающий рев падающей воды. Следующие вспышки молний показывали только полупрозрачный, пузырящийся поток, сплошняком идущий по другую сторону оконного стекла, что мелко дрожало под натиском ливня. Гостья, опершись на подоконник и почти прислонив лицо к залитому водой стеклу, смотрела наружу, как будто там можно было хоть что-то рассмотреть. Ее неподвижная фигураЕ производила впечатление. А вот интересно, какого роста были боги-олимпийцы? Титаны н титанического, гиганты н гигантского, а вот олимпийцы? У греков, кажется, на эту тему не сказано вовсе ничего конкретного. Вздохнув, он отвлекся от созерцания увлекательного зрелища ее спины и решил проявить, - с учетом имеющихся возможностей, - гостеприимство вкупе с определенной долей светскости:

– У васЕ там кофе н пьют?

– Да, конечноЕ Спасибо. У мамаши хранился определенный запас коричневых горьких зерен, к которым имела право прикасаться только она сама, мотивируя это пониженным давлением и частыми мигренями, причиной которых, разумеется, было исключительно только общение "с ними, свиньями". Но заваривать его он, тем не менее, умел.

– Слушай, - сказала ему она, потрясая в воздухе той самой злополучной тетрадкой, когда он спустя пятнадцать минут вернулся в "столовую", - это ты, что ли, писал?

Подойдя, он молча отобрал у нее послание, унес, и только после этого счел нужным ответить:

– Между прочим, - последнее это дело, - читать чужие письма. Особенно если они вовсе не тебе предназначены!

– Да откуда я знала! Нет, - но ты это - всерьез?!!

– А вот это уж, извини, совершенно не твое дело!

– Нет, разумеется, размолвки с родителями н дело нередкое, ноЕ

– Слушай-ка, - довольно бесцеремонно перебил он ее, задыхаясь, ты моих родителей знаешь? Нет!? Тогда заткнись, ради бога!

– А тут не может быть, - осторожно спросила она, - что это все под влиянием минуты? Знаешь, как бывает, - с вечера одно, а утром, глядишь, и другое. Как говорил один мой знакомый, - спьяну и с похмелья н два разных мненья?

– Вот тут ты, знаешь, ошиблась. Тут не импульс. Тут исход до-олгой агонии. Эта душонка как раз долго и изобретательно боролась против этого простого, ясного, единственно верного решения. Я очень боюсь, что она и сейчас хитрым образом извернулась, когда вдруг, ни с того, ни с сего я решил привести сюда тебя.