— Следуйте за мной, инспектор. Мой кабинет на втором этаже.

Мраморная лестница с прекрасными коваными перилами. Шелковые обои на стенах. Затем громадный кабинет с мебелью времен империи, тремя окнами, выходящими в сад, больший, чем можно ожидать в центре города.

— Садитесь пожалуйста. Я полагаю, что обязан вашему визиту махинациям этой девицы?

— Вы имеете в виду мадемуазель Сесиль Ледрю?

— Да, я действительно имею в виду эту подвальную заговорщицу, которой, кстати, удалось в течение некоторого времени оказывать отрицательное влияние на мою тетю. Желаете сигару?

— Нет, спасибо. Вы говорите: в течение некоторого времени… Значит ли это, что влияние было непродолжительным?

Мегрэ не было никакой нужды изучать Филиппа внимательно. Он был типичен для любого провинциального города. Богатый буржуа, больше всего заботящийся о внешнем виде, об идеальном покрое костюмов, об изысканности разговора и манер, выделяющих его из среды простых смертных. Он сохранял элегантность даже в трауре.

— Вы должны понять, инспектор, как тяжело видеть в своем доме полицейского в такой печальный момент. Однако я отвечу на все ваши вопросы. Я хочу, чтобы это дело было окончено как можно скорей и Сесиль получила заслуженное наказание.

— Что вы хотите этим сказать?

— Когда тетя решила погостить у нас, я предложил ей взять с собой и компаньонку. Наш дом достаточно вместителен. Но тетя решительно отказалась. Больше того, она по секрету поведала мне, что давно мечтает отделаться от Сесиль.

Мегрэ не сдержался. Обстановка кабинета, манера Филиппа выражаться заставили его буркнуть: «До чего же лживы бывают люди!» Хозяин не заметил иронии в словах инспектора.

— Рано или поздно моя тетя порвала бы с этим созданием, которое старалось внести раздор в наши отношения.

— И даже это?

— Да, она, например, донесла тете, что у меня есть любовница. Давайте же говорить как мужчина с мужчиной, инспектор. Неужели непонятно, что в моем возрасте и при моем положении совершенно естественно… ну, конечно, без огласки… как светский человек… Но моя бедная тетя с ее идеями о чистоте не могла этого понять.

— И Сесиль ей рассказала?

— А откуда же еще тетя могла об этом узнать? Но, скажу я вам, это был глупый ход с ее стороны. Предательство обернулось против Сесиль. Когда тетя узнала, что ее целомудренная компаньонка встречается под крышей ее же дома с молодым человеком, о котором достаточно сказать, что он происходит далеко не из лучшей семьи…

— У Сесиль есть возлюбленный?

Если даже возмущение Мегрэ не было искренним, то по крайней мере он убедительно изобразил его. И воспользовался случаем, чтобы вытащить из кармана трубку.

— По крайней мере два года! Два года, как они встречаются каждый вечер! Его зовут Жак Мерсье. У него с приятелем какое-то транспортное предприятие. И необходимо заметить, что его родители полностью разорились несколько лет назад.

— Трудно поверить! И вы рассказали об этом тете?

— Разумеется. А почему бы и нет? Разве это не мой долг?

— Без сомнения.

— И именно тогда моя тетя окончательно решила расстаться с Сесиль. Но не объявляла об этом, потому что боялась мести. Я предложил ей переехать к нам в дом. Я готов был предоставить в ее распоряжение второй этаж.

— И когда же вы говорили с тетей об этом?

— Ну… да, это было позавчера.

— И достигли соглашения?

— Не формально. Но договорились в принципе.

— И все-таки вы, насколько я понимаю, не обвиняете Сесиль в убийстве вашей тети?

Филипп резко вскинул голову.

— Я и слова не сказал об убийстве. Если она говорила вам об этом, то, значит, она просто сошла с ума от злости. Моя тетя скончалась от сердечного приступа. Доктор засвидетельствовал это в своем сертификате.

— Итак, значит, вы не обвиняете Сесиль в убийстве вашей тети?

— Я наверняка бы это сделал, если бы не был уверен, что моя тетя умерла своей смертью.

— Еще один вопрос, месье Делижар. Ваша тетя умерла около пяти часов, не так ли?

— Вскоре после пяти. По крайней мере так мне сказала жена. Я сам здесь в это время не был.

— Так. Но в четыре часа мадам Круазье не было дома?

— Каждый день к четырем часам она ходила к дантисту.

— Вы не знаете, когда ваша тетя вернулась домой?

— Около пяти, насколько мне известно. Приступ начался, как только она пришла. Она скончалась прежде, чем ей смогли помочь.

— Это случилось в ее спальне?

— Да. В комнате в стиле Людовика Четырнадцатого, на втором этаже.

— И ваша жена была рядом?

— Она поднялась наверх сразу, как только тетя открыла дверь и позвала на помощь.