Шрифт:
На борту его судна приходилось говорить, повышая голос, из-за грохота от близко расположенного подъемного крана, продолжавшего выгружать песок.
– Ну и умора, а?
– Что так?
– А то, что люди не поленились прибить клошара - и концы в воду...
– А вы разглядели их?
– Я абсолютно ничего не видел.
– Где вы находились?
– Когда пристукнули этого субъекта? В постели...
– Так чего же вы слышали?
– Кто-то вопил...
– А что насчет машины?
– Может, что-то и было, только их столько проезжает над нами, по набережной, что я обычно на них - ноль внимания...
– Вы выскочили на палубу?
– Прямо в пижаме... Даже портки не успел натянуть...
– А ваша жена?
– Она спросонья спросила: "Ты куда это намылился?"
– Оказавшись наверху, что вы приметили?
– Ничего... Как всегда, бурлила водоворотами Сена... Я крикнул: "Эй! О-го-го!", чтобы побудить, значит, того типа откликнуться да и выяснить, в какой стороне он бултыхается...
– Где в этот момент находился Жеф Ван Хутте?
– Фламандец-то?.. Я его в конце концов все же узрел на палубе баржи. Он как раз отвязывал лодку. А когда ту течением проносило мимо, я и скакнул туда... Тем временем тонувший то вынырнет, то опять - бульк!
– и вниз... Фламандец попытался подцепить его моим багром...
– Тем самым, у которого на конце громадный железный крюк?
– Как и у всех остальных...
– А не получилось ли так, что стараясь подхватить им клошара, вы и ранили его в голову?
– Наверняка нет... В конечном счете его ведь подловили за штаны... А уж потом я изловчился и вытянул его за ногу...
– Клошар был без сознания?
– У него глаза были открыты.
– Он чего-нибудь сказал?
– Из него вода ливанула... И уж потом на барже фламандца мы заметили кровищу...
– Полагаю, на этом можно поставить точку?
– прошептал прокурорский чин, которого вся эта история, как видно, не очень-то интересовала.
– Остальным займусь я, - подхватил Мегрэ.
– Вы сходите в больницу?
– Непременно туда загляну. Судя по заключению врачей, пройдет ещё немало часов, прежде чем он будет в состоянии говорить...
– Держите меня в курсе...
– Обязательно...
Проходя по второму разу под мостом Мари, Мегрэ распорядился в адрес Лапуэнта:
– Позвони в участковый комиссариат, пусть подошлют кого-нибудь из ажанов.
– Где встретимся, патрон?
– Здесь...
И он степенно пожал руки сотрудникам магистратуры.
Глава вторая
– Они чё, судьи что ли?
– охнула толстуха, провожая взглядом удалявшуюся троицу.
– Из магистратуры, - машинально поправил её Мегрэ.
– А разве это не одно и то же?
Она слегка присвистнула.
– Это ведь надо! Такие важные господа и побеспокоились, словно бы ради какой-нибудь большой шишки! Так значит, он и впрямь был настоящим тубибом?
Комиссар находился в полном неведении. Да, как видно, пока и не спешил получить дополнительную информацию. Он целиком ушел в настоящее, хотя никак не мог избавиться от впечатления, что когда-то, очень давно, уже пережил нечто подобное. Лапуэнт исчез, взбежав по пандусу. Заместитель прокурора шел между следователем-коротышкой и секретарем, тщательно выбирая, куда ступить из опасения испачкать обувь.
"Зварте Зваан" смотрелась этаким черно-белым сгустком в солнечных струях, блистая опрятностью внешнего облика, наверняка, не уступавшей той, что, должно быт, царила и на её кухне. Рослый фламандец, стоя у штурвала, поглядывал в его сторону, а миниатюрная женщина, с виду совсем ребенок, с льняными, чуть ли не белыми волосами, склонилась над колыбелью, меняя девчушке пеленки.
По-прежнему звякал и лязгал подъемный кран, выгребая песок из "Пуату", а вверху. на набережной Селестэн, неумолимо рокотали автомобили. Но весь этот грохот не мог заглушить ни щебетания птиц, ни всплески волняшек в Сене.
Трое клошаров так и не посмели подойти поближе, и под мост вслед за комиссаром проследовала лишь бомжиха. Цвет её кофты, надо полагать, когда-то красный, ныне превратился в ярко-розовый.
– Тебя как зовут?
– Леа. Обычно добавляют "толстушка"...
Новый взрыв смеха, от которого заколыхались её неимоверного размера груди.
– Где провели эту ночь?
– Я же вам сказала.
– Неужели одна?
– Был только Деде, вон тот самый малохольный, что кажет спину.