Она с безразличным видом посмотрела на комиссара:

— Почему вы ищете моего мужа в такой час? Входите…

Она открыла дверь в большую гостиную и зажгла свет.

— Когда вы в последний раз видели мужа?

— Как обычно, около восьми вечера, когда он отправился к себе в ресторан.

— На машине?

— Конечно нет. Это ведь недалеко отсюда.

— Он никогда не берет машину, чтобы вернуться домой?

— Только в проливной дождь.

— Вам случается его сопровождать?

— Нет.

— Почему?

— Мне нечего делать в его ресторане.

— Выходит, все вечера вы проводите здесь?

Казалось, подобные вопросы были для нее неожиданными, но ни обиды, ни удивления она не выказывала.

— Почти все. Иногда бываю в кино.

— Вы не заходите в ресторан к мужу пожелать ему доброй ночи?

— Нет.

— Сегодня вечером вы были в кино?

— Нет.

— Выходили из дому?

— Нет… Только выводила собаку… Всего на несколько минут, шел дождь.

— В котором часу?

— Около одиннадцати… Может быть, немного позже.

— Вы не встретили никого из знакомых?

— Нет… Но почему вы задаете эти вопросы и почему вас интересует, как я проводила время сегодня вечером?

— Ваш муж умер…

Глаза у нее стали огромными. Они были светло-голубые, очень выразительные. Потом она открыла рот, словно хотела крикнуть, но у нее пропал голос, она поднесла руку к груди, вытащила из кармана пеньюара платок и уткнулась в него лицом.

Неподвижно сидя в неудобном кресле в стиле Людовика XV, Мегрэ ждал.

— Сердце? — наконец спросила она, скатав носовой платок в комочек.

— Что вы имеете в виду?

— Муж старался об этом не говорить, но он страдал болезнью сердца и лечился у профессора Жардена…

— Он умер не от болезни сердца… Его убили…

— Где?

— Этого я не знаю. Тело бросили на авеню Жюно.

— Это невозможно… У него не было врагов…

— Надо полагать, хоть один-то был, раз его убили.

— Где он сейчас?

— В Институте судебной экспертизы…

— Вы хотите сказать, что там…

— Да, сейчас идет вскрытие… Это обязательно…

Из глубины коридора показалась белая собачка. Она лениво подошла и потерлась о ноги хозяйки.

— Что говорят в ресторане?

— Я там еще не был. А что могут сказать?

— Почему он ушел так рано? Ведь он всегда уходит последним, сам запирает дверь перед тем, как проверить кассу.

— Вы там работали?

— Нет. Ведь это обычный ресторан, а не кабаре.

— Вы танцовщица?

— Да.

— Вы сейчас танцуете?

— С тех пор как вышла замуж, нет.

— А сколько лет вы замужем?

— Пять лет…

— Где вы познакомились?

— В «Сардине»… Я танцевала в «Канарейке»… После работы, если было не очень поздно, заходила туда поужинать.

— Там он вас и заметил?

— Да.

— В ваши обязанности также входило развлекать клиентов?

Лицо у нее приняло ледяное выражение.

— Смотря что вы под этим понимаете. Если клиент приглашает сесть к нему за столик, мы не отказываемся распить с ним бутылку шампанского, но не больше…

— У вас был любовник?

— Почему вы об этом спрашиваете?

— Пытаюсь узнать, кому мог встать на пути ваш муж.

— Когда мы познакомились, у меня не было любовников.

— Ваш муж был ревнив?

— Очень.

— А вы ревновали его?

— Не кажется ли вам, господин комиссар, что подобный вопрос — крайняя бестактность, если учесть, что я только что узнала о смерти мужа?

— У вас есть собственная машина?

— Морис подарил мне недавно «альфа-ромео».

— Какая у него машина?

— «Бентли».

— Он сам водил?

— У него был шофер, но случалось, что он водил и сам.

— Прошу прощения, что доставил вам такие неприятные минуты, но, увы, такова моя профессия.

Он поднялся, вздыхая. В большом салоне, где всю середину занимал роскошный китайский ковер, царила тишина.

Она проводила его до двери.

— Вероятно, в ближайшие дни мне придется задать вам новые вопросы. Как удобнее, вызвать вас на набережную Орфевр или прийти к вам сюда?

— Лучше здесь…