— Фирма «Вино монахов» уже существовала, когда дело Лепетра пришло в упадок?

— По-моему, да.

— Как он относился к патрону?

— С уважением, но сдержанно.

— Они не спорили?

— В моем присутствии — никогда. А я обычно почти не отлучалась из кабинета.

— Вы говорите, что Лепетр — человек замкнутый?

— И замкнутый, и грустный. Не помню, чтобы он когда-нибудь улыбался. А длинные отвислые усы делают его лицо еще более унылым.

— Кто еще работает в конторе?

— Бухгалтер — он же кассир — Риоль. Его кабинет внизу. Он ведает тем, что у нас называют малой кассой. Долго объяснять вам все тонкости. Основные бухгалтерские операции и вся переписка с фирмами ведется на авеню Опера. А здесь обеспечивается снабжение и связь с виноградарями Юга — нашими постоянными поставщиками.

— Не влюблен ли этот Риоль в кого-нибудь из вас?

— Вряд ли. Пока это ни в чем не проявилось. Да вы сами увидите. Ему лет сорок. Он убежденный холостяк. От него плесенью пахнет. Робок, застенчив, куча причуд. Живет в семейном пансионе в Латинском квартале.

— Больше мужчин нет?

— В конторе — нет. Есть несколько рабочих на складах и в экспедиции. В лицо я их знаю, но никакого отношения к ним не имею. Вы, наверно, думаете — до чего тут странный народ подобрался? Но кто знал патрона, тот нашел бы все это вполне естественным.

— Вам будет его недоставать?

— Не скрою, да.

— Он делал вам подарки?

— Он никогда не давал мне денег. Случалось, дарил какой-нибудь шарфик, попавшийся ему на глаза на витрине магазина.

— Кто же теперь возглавит дело?

— Не знаю. В конторе на авеню Опера главный помощник патрона по финансовой части господин Лусек. Он отвечает за годовой баланс и налоговую декларацию. Но в винах ничего не смыслит.

— А Лепетр?

— Я же вам сказала, что он плохой делец.

— Может быть, госпожа Шабю?

— Она прямая наследница мужа. Не знаю, захочет ли она повести дело, но уж если возьмется, то, конечно, справится. Эта женщина умеет добиваться своего.

Мегрэ внимательно слушал Анну-Мари, пораженный ее рассудительностью. Ни один вопрос не смущал девушку и не заставал врасплох. Ее прямодушие очень к ней располагало. Трудно было удержаться от улыбки, видя, как она в разговоре помогает себе жестами, руками, ногами, всем своим длинным, угловатым телом.

— Вчера вечером я ездил на набережную де ла Турнель.

— К старику?

— Как они относились друг к другу?

— Насколько я заметила — плохо.

— Почему же?

— Они давно не ладили. Старый Шабю находил сына слишком бесчувственным и жестоким, отказывался принимать от него помощь: может быть, из принципа, несмотря на возраст, он все еще не закрывает свое бистро.

— Хозяин говорил с вами об отце?

— Редко.

— Что еще вы могли бы мне рассказать?

— Пожалуй, ничего.

— У вас был кто-нибудь, кроме Шабю?

— Нет. Мне вполне его хватало.

— Вы останетесь здесь работать?

— Если оставят.

— Где кабинет Лепетра?

— Внизу. Окна выходят на задний двор.

— Теперь я на минутку забегу к вашим сослуживицам.

В комнате машинисток тоже горели лампы. Две девушки печатали, третья, постарше, разбирала почту.

— Извините, что отвлекаю. Я комиссар Мегрэ, веду расследование. Очевидно, мне придется побеседовать с каждой из вас в отдельности. А сейчас я хочу лишь выяснить, нет ли у кого-нибудь каких-либо подозрений.

Девушки переглянулись. Мадемуазель Берта, толстушка лет тридцати, слегка покраснела.

— У вас, например?-обратился к ней Мегрэ.

— Я никого не подозреваю. Я поражена, как и все.

— Вы прочли об убийстве в газетах?

— Нет, я узнала о нем, когда пришла на службу.

— Не можете ли вы назвать кого-нибудь из недругов покойного?

Девушки снова обменялись взглядами.

— Пожалуйста, не стесняйтесь. Я уже достаточно наслышан о вкусах и привычках вашего патрона. В частности, о его особом пристрастии к женскому полу. Возможно, в это дело замешан чей-нибудь муж или любовник, а может быть, и соперница?

Никто здесь не был расположен к откровенности.

— Подумайте на досуге, прошу вас. Малейший факт может оказаться полезным при розыске.

Мегрэ и Лапуэнт спустились к бухгалтеру, который выглядел точно таким, ьак его описала Анна-Мари.

— Давно вы здесь служите, господин Риоль?

— Пятый месяц. До этого работал в магазине кожаной галантереи на Больших бульварах.

— Что вам было известно о любовных приключениях хозяина?

Бухгалтер покраснел, раскрыл было рот, но так и не нашел, что ответить на столь прямо поставленный вопрос.