Шрифт:
— Я. — Она сказала это просто, как нечто само собой разумеющееся. — Я всегда считала себя деловой женщиной, и муж недаром прибегал к моим советам.
— Ваш кабинет будет на авеню Опера?
— Да. Но я не буду делить его с Лусеком. Помещений там достаточно.
— И вы сами станете ходить на склады, в погреба, на разгрузку?
— А почему бы и нет?
— Произойдут ли перемены в составе служащих?
— Ради чего? Не потому ли, что девчонки спали с моим мужем? Но тогда я должна отказать всем своим приятельницам, за исключением очень пожилых.
Впорхнула маленькая подвижная молодая дама. Она бросилась на шею хозяйке дома, приговаривая:
— Бедная моя!
— Извините меня, господин комиссар.
— Разумеется, разумеется… Благодарю вас, мадам.
Спускаясь по лестнице и утирая лицо платком, Мегрэ вполголоса повторял:
— Любопытная особа!
Двумя ступеньками ниже он задержался и добавил:
— Или я здорово ошибаюсь, или эта история еще далека от конца.
Во всяком случае, откровенность Жанны Шабю заслуживала уважения.
Глава 4
Было около пяти часов, когда к Мегрэ тихонько постучали. Не дожидаясь ответа, Жозеф, самый старый из вахтеров, открыл дверь и подал комиссару карточку:
«Имя и фамилия: Жан-Люк Кокассон. Причина посещения: дело Шабю».
— А где же он сам? — спросил Мегрэ.
— Я провел его в аквариум.
Так назывался застекленный с трех сторон зал ожидания, где всегда сидели посетители.
— Помаринуйте его там еще несколько минут, а потом приведите.
Мегрэ медленно высморкался, немного постоял у окна, затем подошел к стенному шкафу, где всегда была в запасе бутылка коньяка, и налил себе рюмку.
Он по-прежнему чувствовал недомогание и какую-то гнетущую вялость, ноги были словно ватные.
Комиссар раскуривал трубку, когда дверь снова открылась и Жозеф доложил:
— Господин Кокассон.
Казалось, на посетителя не произвела никакого впечатления обстановка, царившая в Уголовной полиции. Он подошел к столу, протянув руку:
— Имею честь видеть комиссара Мегрэ? Мегрэ ограничился тем, что проворчал:
— Прошу садиться! — И, обогнув свой письменный стол, тоже опустился в кресло. — Если не ошибаюсь, вы занимаетесь изданием книг по искусству?
— Совершенно верно. Вам известна моя книжная лавка на улице Сент-Андре де Ар?
Мегрэ уклонился от ответа и задумчиво оглядел собеседника. Это был красивый мужчина, высокий, стройный, с густыми, гладко причесанными волосами. Серые костюм и пальто гармонировали с сединой, а на губах играла самодовольная улыбка, по-видимому, привычная.
В нем было какое-то сходство с породистым псом, например, со среднеазиатской овчаркой.
— Прошу простить, что беспокою, тем более, что мое сообщение не покажется вам особенно интересным. Я был другом Оскара Шабю…
— Знаю. Мне также известно, что в среду вы присутствовали на премьере фильма о Сопротивлении. Однако сеанс начался только в половине десятого, и у вас было достаточно времени, чтобы проделать путь от улицы Фортюни до Елисейских полей.
— Вы меня подозреваете?
— До выяснения дела все лица, имевшие отношение к Оскару Шабю, для нас более или менее подозрительны. Госпожу Бланш знаете?
Кокассон на мгновение задумался, но тут же решился:
— Да. Мне приходилось у нее бывать.
— С кем?
— С Жанной Шабю. Она знала, что ее муж завсегдатай этого дома свиданий, и ей самой хотелось посмотреть заведение.
— Значит, вы любовник госпожи Шабю?
— Да, был, и, надо полагать, не единственный.
— Когда прекратилась ваша связь?
— Вот уже примерно полгода, как мы не встречаемся.
— Вы бывали у нее на площади Вогезов?
— Да, когда муж уезжал по делам, а это случалось почти каждую неделю.
— Из-за этого вы решили со мной повидаться?
— Нет. Я только ответил на ваш вопрос. Я пришел затем, чтобы узнать, нашли ли вы письма.
Мегрэ, нахмурившись, взглянул на посетителя.
— Какие письма?
— Письма, адресованные лично Оскару Шабю. Не его деловую корреспонденцию. Полагаю, что он хранил их в надежном месте на площади Вогезов, может быть, на набережной Шарантон.
— Вам хотелось бы их заполучить?
— Видите ли, Мег… Это моя жена… Так вот, у нее мания писать длинные письма, где она выкладывает все, что взбредет в голову…
— Итак, вы хотите получить ее письма?
— У жены была довольно долгая связь с Оскаром. Я застал их, и, кажется, он был этим раздосадован.