О новых подробностях дела он узнал только из утренних газет на другой день, сидя в уголке привычной террасы на площади Республики. Дождь прекратился, сменившись ветром.

«МЭТР ШАПЮИ В КОНКАРНО.

Как сообщило вчера вечером радио, следователь Комельо принял после полудня решение взять доктора Негреля под стражу, и инспектор Жанвье в сопровождении своего коллеги Лапуэнта к трем часам явился на улицу Сен-Пер.

Молодого врача они нашли в обществе его невесты, мадемуазель Мартин Шапюи, и будущего тестя, адвоката Ноэля Шапюи.

Все трое встретили их спокойно, похоже ожидая подобного развития событий.

Сходя с тротуара, чтобы занять место в полицейском фургоне, доктор Негрель на мгновение задержался, что позволило фотографу сделать свое дело, и, как вы видите на снимке, на губах обвиняемого застыла горькая и одновременно доверчивая улыбка.

Мэтр Шапюи поехал вместе с ним, так что единственной добычей для журналистов оказалась Мартин Шапюи, но она ограничилась кратким заявлением:

— Я ничего не боюсь. Жильбер невиновен.

Допрос в уголовной полиции длился всего сорок минут, после чего Негрель без наручников, все такой же уверенный в себе и чуть ли не безмятежный был препровожден двумя инспекторами в одну из камер Дворца правосудия.

Журналистам, которые набросились на него в коридоре уголовной полиции, мэтр Шапюи сообщил:

— Я верю в успех, как никогда. Чтобы защитить своего клиента, мне нужно докопаться до истины, и я знаю, что сделаю это. Сегодня же вечером отправлюсь в Конкарно.

— Вы полагаете, мэтр, что истина скрыта в Конкарно?

Адвокат лишь развел руками, не сказав ни «да», ни «нет».

Этим объясняется тот факт, что в семь тридцать пять с полдюжины репортеров заняли одновременно с адвокатом места в поезде, отходящем с вокзала Монпарнас.

Защитник доктора Негреля и журналисты ехали в одном вагоне, и тем же утром добрались до бретонского порта.

Может, это воля случая, но брат жертвы, Ив Ле Терек, оказался в соседнем вагоне того же поезда. Никаких контактов с первой группой он не имел.

Доктор Жав до сих пор не покидал своих апартаментов на бульваре Османн, где о нем заботится Жозефа. Телефон его по-прежнему молчит. Около шести вечера инспектор Лапуэнт, самый молодой в уголовной полиции, посетил Жава и беседовал с ним почти два часа. Покидая здание, Лапуэнт отказался от каких-либо заявлений.

Согласно информации, которую мы не смогли перепроверить, Антуанетта Шовэ якобы проживает в отеле, название которого известно полиции, а также, вероятно, ее матери и доктору Жаву».

Мегрэ сгорал от нетерпения и едва совладал с собой, чтобы не позвонить на набережную Орфевр. Комиссара стала удручать эта игра в «при сем присутствующего». Он почувствовал, что дело наконец набирает обороты, истина, возможно, где-то совсем рядом, а он вынужден томиться в ожидании новостей. Вчерашняя демонстрация в кинотеатре двух фотографий произвела на него тягостное впечатление — точно выставили напоказ нечто сугубо неприличное.

Он и мадам Мегрэ отобедали у себя в квартале, в ресторанчике неподалеку от площади Бастилии, поскольку почти все завсегдатаи разъехались в отпуска, а туристы не знали его в лицо.

Зальчик был на три четверти пуст.

К их столику подошел хозяин заведения, чтобы поздороваться с Мегрэ за руку.

— Я полагал, что вы в отпуске, комиссар.

— А я действительно на отдыхе.

— В Париже?

— Тесс!

— Вы вернулись из-за дела на бульваре Османн?

Да, явно не следовало показываться в привычных местах.

— Мы тут с женой мимоходом. Сейчас же и отбываем.

— И все же каково ваше мнение? Это дело рук молодого врача?

— Понятия не имею.

Так на самом деле и было. Комиссар не знал, располагал ли Жанвье информацией, которую утаила бы пресса. Вполне возможно, это больше всего и раздражало его.

С одной стороны, он не мог удержаться, чтобы не попробовать решить эту задачу, а с другой — у него на руках были далеко не все карты.

Когда несколько позже они устроились на террасе кафе на площади Бастилии, даже не потрудившись сменить квартал, мадам Мегрэ заметила:

— Я вот все думаю, как люди проводят время в Лондоне и Нью-Йорке?

— О чем это ты?

— Кажется, там нет таких террас.

Все правильно, ведь сами-то они добрую часть недели провели на террасах кафе. Комиссар караулил появление вечерних выпусков газет.

Две совсем еще молоденькие девчонки прохаживались перед входом в меблированные комнаты.

— Видишь, это все еще существует.

Она никак не отреагировала на ответную реплику мужа:

— Надеюсь, и не отомрет.

Появился мальчишка с кипой газет, и Мегрэ приготовил монету.