– Все в порядке... Только что вызывали Юара... Да, как мы и предвидели.

Это означало, что на суде капитан Юар выразил удивление, почему его словам придали такую важность. Да, он помнит, конечно, что с какого-то бидона был сорван колпачок. Но был ли это бидон с крысиным ядом?.. Комиссар так настаивал, что он, Юар, сказал "да" - только бы поскорее отделаться... В тот день он купил несколько бидонов лака для лодки своей дочери. Возможно... Это же было так давно!

Полдень.

– Это вы, хозяин? Они хотят все закончить сегодня же. Заседание возобновится уже в час дня. Публика в зале недовольна. Не стоит ли...

К особняку подкатила машина Плантеля Судовладелец, шагая через несколько ступенек, поднялся по лестнице. Не постучав, как свой человек в доме, распахнул дверь, плюхнулся в единственное кресло, утер лоб.

– Ну и жара! А ведь у меня еще самое лучшее место-позади судей. Мне удалось перемолвиться с Пену-Рато. Он считает, что все идет отлично. Если этот идиот кладовщик не забудет, что ему вдолбили...

– Как тетка?

– В лучшей форме, чем когда бы то ни было. Иногда кажется, что судят не ее - она сама Два раза перебивала председательствующего... Ну, я пошел. Времени в обрез, перекушу и...

В дверях Плантель задержался. Неожиданно утратил самоуверенность.

– Значит, как договорились-вечером, если, конечно...

Утвердительный кивок.

– Алло! Хозяин? Снова Ренке.

– Час от часу чище! Пену-Рато свирепствует. Если так пойдет дальше, на скамье подсудимых окажется полиция. Комиссар вне себя. Он был вызван уже дважды и давал показания таким тоном, что суду пришлось призвать его к порядку...

– Что вам, Марта?

В комнату, постучавшись, вошла прислуга.

– Мадам спрашивает, можете ли вы...

– Скажите мадам, что я прошу меня не беспокоить.

Наконец речь защитника.

– Алло!.. У Дворца правосудия собралось человек двести, не меньше. Шесть вечера.

– Присяжные удалились на совещание... Семь часов.

– Присяжные все еще совещаются. По-моему, это добрый знак. Председательствующий произнес небольшую речь, в которой подчеркнул, что в случае сомнения долг каждого из них...

Когда Жиль в последний раз снял трубку, он был уже на пределе.

– Да, слушаю.

– Жерардина Элуа оправдана. На улице настоящая манифестация. Половина собравшихся была на ее стороне...

Жиль оставался один еще десять минут. Он провел их за дядиным бюро, укладывая в кожаный портфель дела в желтых полукартонных папках.

Снова телефон.

– Да, тетя... Оправдана...

– Вы довольны, Жиль?

Он молча кивнул, забыв, что говорит по телефону.

– Алло! Почему не отвечаете?.. Если бы вы знали, как мне вас недостает!..

– Войдите.

В дверях появился Плантель. Жиль еще держал трубку.

– Доброй ночи, тетя!.. Да, как-нибудь на днях... Заметив легкую улыбку на губах судовладельца, Жиль пожал плечами, взял портфель и бросил:

– Идемте.

Они ехали через непривычно оживленный город, и люди провожали глазами их машину. Вошли они к мэтру Эрвино не через контору, а через парадную.

В полутемной гостиной их уже ожидали нотариус, сенатор и Бабен.

– Подайте портвейн, Жозеф, и можете идти.

Жиль заметил, что, несмотря на лето, в камине горел огонь, как и в тот раз, когда он впервые попал сюда.

– Благодарю вас всех, господа,-сказал Жиль, кладя портфель на столик.

– Я полагаю, месье Мовуазен, что мы выполнили взятые на себя обязательства по отношению к...

Жиль посмотрел на нотариуса так, что тот осекся.

Затем Жиль раскрыл портфель, вытащил документы.

– Вы имели в виду вот это, месье Плантель?.. А вы это, месье Бабен? А вы это, месье Эрвино?..

Жиль понимал, что камин растоплен только ради этой церемонии. Он равнодушно бросил туда бумаги, и они тут же вспыхнули.

Эрвино направился к столику, на котором стоял портвейн и рюмки.

– Надеюсь, вы не откажетесь... Но Жиль снова посмотрел на него, взял опустевший портфель и проронил:

– До свиданья!

Когда он вернулся на набережную Урсулинок, его поразила царившая в доме тишина. Гостиная была пуста. Жиль приоткрыл дверь в кухню.

– Мадам легла,- сообщила Марта.