Скальд усмехнулся:

— Вот это сюжет…

— Пока прибежала охрана, мы уже ползала смели, все зеркала разбили. Его скрутили, тащат по залу, а он молчит, голова свесилась на грудь. Мне показалось, он был в глубоком обмороке, но не от моих побоев, а от сильного потрясения. Да этим и должно было закончиться — он будто что-то очень важное проиграл. Не придумаешь даже, что именно.

— Ну и…?

— Сбежалась толпа, все волнуются. Охрана вызвала полицию, препроводили моего субчика в участок, меня успокоили, мол, получит по заслугам ваш обидчик, господин Регенгуж, все, как положено. Мой адвокат тут же составил необходимые документы. — Ион нервно хохотнул. — Охи-ахи над моим разбитым лицом — он мне тоже навешал, будь здоров. Врач наложил мне два шва на затылок. Я, весь в синяках, разрисованный йодом, как туземец во время священного ритуала, пошел к себе в номер, принял снотворное, которое дал мне врач, и проспал как убитый до обеда следующего дня. Проснулся от стука в дверь. Открываю — мой личный секретарь, Буф. Увидел меня, оторопел:

— Что с вашим лицом?

— Как что? — говорю. — Подрался вчера с тем сумасшедшим в игровом зале.

Он так странно на меня смотрит, удивляется:

— Когда это вы успели, мы же с вами вчера прекрасно провели время и расстались далеко за полночь…

— Секретарь проверенный человек? — спросил Скальд.

— Восемь лет работает у меня. Ни одного взыскания. Два невыхода на работу по болезни.

— Что было дальше?

— Трагикомедия. Я вызвал своего адвоката, тот сделал круглые глаза: «В первый раз слышу… Как вы себя чувствуете, уважаемый?» Начальник полиции продемонстрировал мне все протоколы вчерашнего дня, там, естественно, не было ни слова о моем случае, полицейские за моей спиной хихикали.

— И администрация отеля… тоже?

— Конечно.

— Из ваших подчиненных кто-нибудь видел вас во время драки или игры?

— Дизайнеры. Они сидели через два пустых столика и отлично слышали каждое наше слово. Все отрицают. Смотрят с сочувствием, как на больного.

— Зеркала?

— Все в зале было, как до драки: на стенах зеркала, тетушка по-прежнему ловит рачков, все режутся в карты.

— Дарственная на Селон, полагаю, исчезла?

— Естественно. Да я и не вспомнил про нее, пока не началось на следующий день. Думаете, я воспринял его ставку всерьез?

Скальд задумался.

— Что было дальше? Ваши действия?

— Не было больше никаких действий. Я улетел на Имбру. Это было похоже на бегство.

— Даже не знаю, как бы я себя повел в такой ситуации. Вы кого-нибудь уволили?

— Ни единого человека.

— Кому рассказали об этой истории?

— Только семье. Маме, Ронде, Йюлу, Гизу и Лавинии. Знаете, Скальд, я очень удивлялся, прислушиваясь к себе после этой истории — я не понимал, почему не испытываю гнева. Было только возмущение, да и то поначалу. А потом понял. Я не мог ненавидеть или презирать этих людей за то, что они смалодушничали и предали меня, — я решил, что у них есть на это какая-то очень важная причина. И в своей семье я нашел точно такое же понимание этой ситуации — все в случившемся было слишком гадким: и сам этот тип, и его ненормальность, и вовлечение в его странную игру такого количества людей. В общем мы предположили, руководствуясь все тем же шестым чувством, что последует продолжение.

Скальд насторожился.

— И оно последовало?

— Пока нет. Но мы намерены предвосхитить его и дать этому делу ход. Поэтому я нашел вас.

— Сколько всего человек отреклось от вас в связи с этими событиями?

— Ну… Где-то около шестидесяти.

— Ничего себе! Это очень плохо. Ах как плохо… Да, похоже, Ион, вы действительно вляпались в скверную историю. Итак, вы хотите, чтобы я помог вам доказать самому себе, что вы не сошли с ума?

— Очень бы, знаете, хотелось. Что не сошел.

— Личность странного господина с бумажной салфеткой установлена?

— Прямо в зале составляли протокол, и прозвучало имя Анахайм. То ли он сам назвался, то ли кто-то сказал. — Ион потер лоб. — Нет, уже не вспомню.

— То, что это не городской сумасшедший, понятно. Кому он был бы нужен? А вот имеет ли планета Селон свой конкретный космический адрес?

— В сводном общегалактическом атласе ее нет. Я осведомлялся во всех мыслимых каталогах, справочных пособиях и даже в банке данных всегалактического С-патруля — нет нигде.

— У вас есть там связи?

— Есть.

— Ион, чувствую, они нам пригодятся.

— Что ж. Я не люблю, когда мне плюют в лицо.

— Значит, Селон — это мечта, — задумчиво произнес Скальд. — Что там может быть такого, вы не думали?

— Понятия не имею. Версию Лавинии вы слышали — у Селона алмазное ядро. В принципе в этом нет ничего невероятного. Я справлялся у физиков. Метан из атмосферы планеты может проникать в глубинные пласты и там под действием высоких температур и давления кристаллизуется в алмазы. И тогда их там — как грязи. Ну вот, дальше алмазного ядра фантазии не идут. А неплохо было бы: отколол кусочек — и живи в свое удовольствие.

Они взглянули друг на друга и впервые за время разговора рассмеялись.

— Кстати, я вернул на ваш счет деньги за информацию о господине Регенгуже. Скажите, вам действительно не жаль было расстаться с такой суммой?

— Еще как жалко! Но я ведь рассчитывал поживиться алмазами, — улыбнулся детектив.

— Заодно возвращаю и полтора месяца жизни, которые вы якобы потратили на гиперпереход до Селона.

— А вот за это большое спасибо! Теперь о главном. Вы предприняли какие-нибудь меры собственной безопасности?