Все опять надолго замолчали, пытаясь мысленно представить себе то, о чем говорила Элеонора.

– О, как чудесно, матушка! – воскликнула наконец Хелен. – Это просто восхитительно! Это сэкономит нам столько времени и денег, которые уходят сейчас на перевозки...

– И будет гораздо проще наблюдать за работниками. Мы всегда будем твердо знать, что все делается как надо, – добавила Элеонора.

– Но как мы заставим людей ходить на работу в наши мастерские, если они могут тихо-спокойно трудиться у себя дома?

С дальнего конца стола донесся чистый ребяческий голос Тома.

– Надо им просто больше платить, – проговорил мальчик.

В комнате опять повисло молчание.

– Том, похоже, будет не только блистательным джентльменом, но и выдающимся дельцом, – рассмеялась Элеонора. – Но не думаю, что люди откажутся ходить в мастерскую. Батраки с ферм привыкли отправляться далеко в поля, так почему бы ткачам и прядильщикам не являться на свою суконную ниву? В конце концов, кое-кто из наших работников и сейчас ведь так делает.

– Но они вынуждены так поступать, потому что там – их рабочие места, – заметил Эдуард.

– Именно так. А в будущем там будут рабочие места всех ткачей и прядильщиков.

– Но строительство таких мастерских обойдется недешево, – усомнилась Хелен.

– Зато это сторицей окупится за счет увеличения выпуска тканей и улучшения их качества, коли мы сможем постоянно наблюдать за работой всех наших людей, – не согласилась с ней Элеонора.

– Матушка, позвольте предложить вам деньги, которые я выручила от продажи дома Джона, – сказала Хелен. – Мне их беречь не для кого, детей у меня теперь никогда не будет.

– Благослови тебя Господь, Хелен. Я с радостью приму их, а ты станешь моим партнером в деле. А если ты опять выйдешь замуж, то получишь их назад и даже с лихвой, и они станут твоим приданым.

Хелен слегка покраснела, потом улыбнулась.

– Не думаю, что это когда-нибудь случится. Но я очень хотела бы побольше узнать об изготовлении тканей, если, конечно, матушка, вы мне позволите.

– Разумеется, дорогое дитя. Поедем со мной, когда я возьму с собой Неда, и вы сможете учиться на пару. Завтра же и отправимся на сукновальню.

На следующий день Элеонора собиралась после обеда взять с собой Неда на сукновальню, но когда подошло время ехать, женщина решила прихватить еще и Ричарда.

– Мужчина должен знать, откуда к нему текут деньги, – заявила она, но слуга, которого послали отыскивать и привести молодого Ричарда, вернулся назад один и доложил, что нигде не может его найти.

– Что за ерунда, – удивилась Элеонора. – Когда мы обедали, он сидел за столом вместе со всеми. Он не мог убежать слишком далеко. Отправляйся опять и постарайся найти Ричарда, да поспрашивай других слуг, не видели ли они его. Может быть, он в классной комнате с мистером Дженни.

– Я поднимался туда, мадам, но мистер Дженни тоже не видел его.

– Тогда посмотри в детской. Отправляйся, парень, нечего стоять здесь столбом.

Через полчаса стало ясно, что в усадьбе Ричарда нет.

– Может быть, он убежал в Микллит, чтобы повидать Элинга, – предположил Нед. – Он любит слушать его истории.

Один слуга был снаряжен в Микллит, другой – в Твелвтриз, и когда они вернулись ни с чем, Элеонора уже начала беспокоиться всерьез.

– На него совсем не похоже убегать из дома. Если бы это была Сесили или Том... Джоб, пошли кого-нибудь к Шоу, пусть поспрашивают там. Но вряд ли он мог забрести так далеко. Ведь после обеда не прошло и часа, как мы хватились его. И куда он только мог уйти? Джоб, отправь двух людей с наказом обойти все имение и расспросить каждого встречного. Может быть, Ричарда видел кто-нибудь из пастухов.

Под вечер, когда уже почти стемнело, в поместье вернулся один из слуг, уезжавший с утра в город; этот-то человек и рассказал, что видел, как Ричард играл на обочине дороги около Микллита. Было это вскоре после полудня.

– Что он там делал? С кем он был? – допытывалась Элеонора.

– Один, мадам, – ответил испуганный слуга, поскольку всем было хорошо известно, что Элеонора в волнении и гневе частенько драла слугам уши. – Он просто сидел там на траве у дороги и играл с какими-то камешками или чем-то в этом роде.

– И что же, рядом с ним никого не было? И тебе не показалось странным, что ребенок находится там совсем один?

– Видите ли, мадам, – извиняющимся тоном сказал слуга, – по правде говоря, я только разочек и взглянул на него. А вообще-то я смотрел на монаха...

– Какого еще монаха? Господи, дай мне терпения! Что за монах?

– Ну, там был один из этих странствующих монахов, мадам, он сидел на обочине и проповедовал, ну, вы знаете, как они это делают. Проповедовал для прохожих. И многие останавливались, чтобы послушать его, так что я подумал, что у него это, наверное, здорово получается, и попытался разобрать, что он такое говорит; но шага я не замедлил, мадам, так как был послан с поручением...