Элеонора несколько секунд удивленно смотрела на мужа, потом пожала плечами и улыбнулась. Она ласково погладила большим пальцем руку, в которой лежала её рука.

– Хорошо, – согласилась Элеонора, но потом, забыв о показной уступчивости, добавила. – У тебя еще будет время, чтобы изменить свое мнение.

«Неисправимая, – подумал он. – Но я люблю её».

Роберт вернулся в «Усадьбу Морлэндов», когда уже начинало смеркаться. Вместе со своим управляющим Рейнольдом и заготовителем Клементом он ездил осматривать имение Шоу.

– Там много чего надо исправлять, – сказал он Элеоноре в ответ на её нетерпеливые расспросы. – Боюсь, что на мистера Шоу свалилось в последнее время слишком много всяких дел. Его заготовитель – самый настоящий вор. Завтра я отправлю туда Клемента, чтобы он там присматривал за всем, пока мы не найдем подходящего человека.

Элеонора одобрительно кивнула.

– Я думаю, ты прав: мистер Шоу просто растерялся: у него было столько хлопот... Ему нужно бы иметь сына, который следил за всем, что творится в поместье, и в трудную минуту помогал бы отцу. Наверное, потому мистер Шоу и держал так долго Сесили при себе – просто чтобы чувствовать себя спокойнее.

– Все-таки странно, что некоторые люди выбирают такую судьбу, – задумчиво проговорил Роберт. – Шоу был достаточно молод, чтобы после смерти супруги жениться во второй раз. Он вполне мог найти себе какую-нибудь молоденькую девушку и иметь сейчас десяток сыновей, но почему-то в его сердце не нашлось места для новой любви.

Элеонора презрительно вскинула голову.

– Если бы он помнил о своем долге перед Богом, то женился бы во второй раз. Но он думал больше о себе, чем о своем долге перед Господом.

– Наше счастье, что он поступил именно так, – смиренно заметил Роберт. – Если бы у него были сыновья, Сесили не наследовала бы имения. Кстати, думаю, что не будет ничего плохого, если мы пошлем туда вместе с Клементом молодого Гарри, пусть учится управлять большим хозяйством. Это поможет мистеру Шоу и будет хорошей школой для парня. А Клемент присмотрит, чтобы Гарри не натворил уж слишком много глупостей.

– Это ты хорошо придумал, муженек, – сказала Элеонора, подходя к нему, чтобы вознаградить его поцелуем в лоб. Но, прикоснувшись губами к коже Роберта, Элеонора нахмурилась и резко выпрямилась. – Да ты весь горишь, – воскликнула она – Может, у тебя лихорадка? Ты заболел, Роберт? Ты выглядишь очень усталым.

– Я и чувствую себя усталым, – неохотно признал он, – и у меня болит голова. Похоже, я слишком много ездил сегодня верхом.

Но Элеонора положила ему руку на лоб и отрицательно покачала головой.

– Думаю, что тебе лучше не ходить сегодня со мной на прогулку, а лечь в постель и отдохнуть. Ты и правда весь пылаешь.

Роберт обнял жену за талию и заставил удержать руку там, где она была.

– Ах как приятно, – проговорил он, улыбаясь жене. – У тебя такая прохладная ладонь. Я почти уверен, что головная боль пройдет от одного твоего прикосновения.

– Как бы то ни было, а я думаю, что тебе лучше лечь в постель, а я приготовлю лекарство и принесу наверх.

Роберт сморщился.

– Знаю я твои лекарства, – сказал он Элеонора рассмеялась.

– Ну прямо как ребенок, – вздохнула она – Но как бы ты не морщился, а тебе все-таки придется его выпить, хотя бы для того, чтобы сделать мне приятное. Давай-давай, ты же знаешь, что сейчас, когда роды на носу, тебе надо выполнять все мои желания.

– Ну, разве только для того, чтобы сделать тебе приятное, – пробормотал Роберт, тяжело поднимаясь на ноги. В глубине души он был даже рад, что Элеонора укладывает его в постель. Роберт чувствовал себя гораздо хуже, чем говорил жене, и мечтал о том, как это будет приятно – отдохнуть под прохладными простынями, поглядывая на заботливо суетящихся вокруг женщин, – даже если придется выпить один из этих горьких травяных настоев Элеоноры.

Пажи помогли хозяину подняться наверх, раздели его и уложили в постель, а чуть позже появилась Элеонора с настойкой в буковом кубке.

– Что это? – подозрительно спросил Роберт, глядя на зеленоватую жидкость и вдыхая кисловатый запах снадобья.

– Не спрашивай, что это, – произнесла Элеонора. – Просто возьми и выпей.

Он сделал глоток и весь скривился.

– Не пробуй его на язык, как какая-нибудь жеманная девица, а осуши кубок залпом.

– Не раньше, чем ты мне скажешь, что это такое, – упрямо, почти по-детски заявил он.

Элеонора нетерпеливо вздохнула.

– Рута и розмарин от головной боли, белладонна от лихорадки и мандрагора, чтобы ты лучше спал.

– Ах вот как, – кивнул Роберт. Он никогда особенно не интересовался лекарственными травами – Элеонора и Джоб сами выращивали их в одном из уголков сада, истово ухаживая за заветными грядками, – хотя в последнее время у людей его круга вошло в моду много и подолгу рассуждать о медицине и лекарственных растениях и обмениваться рецептами всяких снадобий. Роберт одним глотком выпил настойку, и его опять передернуло, когда горечь обожгла ему язык.