Раненного его привезли в Ташкент, а потом в Москву, в Центральный госпиталь МВД, на улицу Народного Ополчения. Там как в детстве, мамы водили по аллеям под деревьями своих повзрослевших мальчиков, потерявших зрение и заново учившихся ходить...

Туда, к нему тоже приходили родители, двоюродный брат. Но настоящей близости не было.

Другое дело "афганцы". Раненные пили водку, приводили девчонок, общались только друг с другом. Никого со стороны не пускали в свой тесный и горький круг...

Потом это прошло, но горечь осталась, как осадок, кото рый не смыть и не уничтожить ничем.

Он вернулся назад, в Региональное управление по организованной преступности, где ждало его подобие той войны, от которой ему было уже не уйти.

К тому времени отец слегка полинял, - песни его подзабы лись, лауреатские значки потеряли прежний блеск и ценность.

Однажды у него на столе Виктор увидел четверостишье:

"Нас долго Партия вела,

Но мы идти не пожелали,

Тогда сама она пошла,

Туда, куда ее послали..."

Сам ли он придумал эти строчки или откуда-то переписал, было неясно, но сомневаться не приходилось:тут чувствовались новые настроения...

А мать превратилась в томную и требовательную даму. Она рассуждала о безнравственности эпохи, жаловалась на бевреме- нье и, целуя отца в большую плешь на макушке, сокрушалась:

– Виктор, такой умный и такой способный, стал всего лишь милиционером...

Израильский эмиссар при МВД Российской Федерации снова назначил аудиенцию Крончеру у себя дома.

Генерал все еще жил один, без семейства.

– Как успехи, капитан?

– Все в порядке...

Алекс пожал плечами, вспомнив драку в костромском ресторане, пьянку, и сцену в ванной, где его приводили в чувство Виктор и Анастасия...

– Отношения в Турбюро налаживаются?

Взгляд его и на этот раз был устремлен и на Крончера, и как бы сквозь него. И снова Алекс почувствовал себя под ним довольно неловко.

– Вполне нормальные.

Крончер коротко, как положено, отчитался о встрече в Костроме. Ему пришлось рассказать также о старинном свитке, который заполучил Панадис в качестве платы за операцию по пересадке почки...

Генерал слушал, не перебивая. Только один раз уточнил:

– А насчет партнеров убитого Ли? Молчок?

– Да. Панадис будто бы с ними незнаком.

– Дерьмо...

Алекс рассказал о любителе антиквариата, который посетил семью Гольдштейн вместе с Панадисом.

– Повидимому, речь идет о Бутрине, об убитом напарнике бакинца.

Генерал, ни о чем не спрашивая, подвинул к нему вазочки с орешками, но Алекс не притронулся.

– Я попытаюсь узнать у наших русских коллег... Если Панадис связан с "триадой", он мог сам заказать убийство своего напарника, - генерал вздохнул.
– В любом случае вам ни за что нельзя действовать самостоятельно. При первом же опасном симптоме - свяжитесь со мной. Мы подключим главное российское управление по борьбе с организованной преступностью...

Алекс не нуждался в советах такого рода. Ему требовалась совершенно конкретная помощь.

– Я бы хотел, чтобы вы по своим каналам проверили вот это.
– Он положил перед генералом исписанный на иврите лист бумаги.
– Когда Гольдштейну делали пересадку почки, транс- лантант доставили сначала самолетом из Ташкента в Москву, а потом уже дальше, в Таллинн. Вот дата... Возможно для китайцев - это узаконенный бизнес...

Генерал подвигал указательным пальцем.

– По тону китайских опровержений видно, что это не так... Я думаю, они в конце - концов, задействуют и свою полицию...

Крончер прочитал дальше:

– " Находились ли среди пассажиров самолета китайские граждане? Кто из экипажа мог иметь связи в интересующей нас среде?..." Хотелось бы получить ответы, как можно скорее.

Алекс поднялся: беседа подошла к концу.

Генерал тоже встал.

– Постараюсь, чтобы этому был дан ход уже сегодня.

Поздно вечером, дома, Виктора отловил майор Ловягин, старший опер Регионального Управления, выезжавший на место убийства Ли.

Это ему пришла в голову удачная мысль связать убийство Ли с торговлей человеческими органами для трансплантации.

– Чернышев! Наконец-то...
– Он уже звонил несколько раз. Не мог застать.
– Срочное задание начальства!..

– Они чего? Забыли, что я турбюро занят?

– Ты им это и скажи! Не мне! Записывай!
– Он загремел в трубку.
– " Немедленно заняться аэробусом рейса "Ташкент- Москва"... Вот дата... Это за прошлый год.

– Ты даешь, Ловягин! Не хрена себе!

– Записываешь?
– оборвал тот.
– " Проверить, находились ли среди пассажиров на борту аэробуса китайские граждане?"