Щитоград

Щитоград встретил морозцем, серой хмарной дымкой. Было ли это результатом деятельности здешних заводов... После снижения активности в прошлые годы, сейчас они вроде бы снова набирали мощь. Из района, где был расположен новый аэропорт, в Центр я пригнал на такси.

На тротуарах было тесно от прохожих, особенно немолодых, в немарких цветах времен развитого социализма. При том, что в потоке автотранспорта полно было иномарок, а вдоль площадей - супермаркетов, ярких витрин коммерческих палаток.

Река в Центре лежала подо льдом. Увидел я еще и большой искусственный пруд. С утра на его льду уже сидели рыбаки...

Знаменитый Завод не выглядел ни затихшим, ни умолкшим.

Два здания - новое и старое - высились за трехметровым бетонным забором, заправленным поверху "колючкой".

Когда я подходил, на подъездные пути шустрый маневровый тепловоз подавал вагоны. Состав охраняли ОМОНовцы - накачанные, в камуфляжах, ребята.

Я прошел к центральной, на четыре отсека, проходной.

– Где тут насчет работы...

Меня направили на второй этаж.

В кабинете специальный инспектор изучал документы, а

потом разрешал или, наоборот, отказывал в посещении отдела

кадров, который находился на территории.

Инспектор как раз разговаривал с одним из соискателей.

Дверь в кабинет была приоткрыта...

Я отошел к доске с объявлениями. Бумаг было много. При ближайшем рассмотрении большинство из них оказались старыми, потерявшими актуальность.

Отправив соискателя в проходную, инспектор вышел перекурить.

– Добрый день.

Мы перебросились несколькими фразами. Специалист по кадрам оказался бывшим офицером. С учетом характера работы, не исключалось, что в прошлом он был комитетчиком или армейским контрразведчиком...

Мы с хода познакомились.

– Дима Садчиков...

– Саша.

Я представился корреспондентом "Парабеллума"- иллюстрированного журнала, пропагандировавшего ручное стрелковое оружие.

Разговор продолжили в кабинете.

– Люди у нас тут трудились целыми династиями. Десятки лет

вставали по заводскому гудку...

Как журналист по первому своему образованию я легко себе все представил. Как изо дня в день по утрам через шлюзы-проходные вливались в Завод мощные людские потоки.

– Про него говорили "Он", как о живом человеке...

Еще в восьмидесятых отсюда поступали победные рапорта о

выполнении планов. Обратной почтой из столицы шли приветствия

руководителей Партии и Правительства, Красные Знамена и Почетные Грамоты, сопровождаемые весомыми премиями Совета Министров и ВЦСПС.

Рыночные отношения и свертывание объемов производства на

предприятиях Военно-Промышленного Комплекса очень быстро

поставило Завод на грань банкротства. Когда-то богатый престижный Он хирел на глазах.

Пока мы говорили, в коридоре уже появились посетители. Я поднялся.

– Хорошо бы продолжить...

Мы договорились, что встретимся на автобусной остановке

недалеко от Завода.

– И вместе зайдем перекусить.

– Можно.
– Садчиков, правда, предупредил, что не очень-то располагает временем: ночами он подрабатывал.
– В Аэропорту, в качестве грузчика...

Он встретил меня на автобусной остановке.

– Тт есть одно заведение, хотя цены... Сам понимаешь.

– Пошли.

Частный ресторан оказался недалеко от остановки. Людей в

большом по нынешним временам зале было совсем мало. Официантка принесла меню в тяжелом тесненном переплете.

Садчиков был голоден. Выбрал жаренное медвежье мясо.

– Действительно, медвежье?

– Самое натуральное.

– И еще кулебяку. Салат. Кофе с мороженным.

От спиртного он, скрепя сердце, отказался.

Две ночные смены в качестве грузчика в Аэропорту оплачивались как месячный заработок инспектора кадров. Новые русские - хозяева грузовой службы, где он подрабатывал, регулярно по очереди проверяли несение службы.

– Увольняют при малейшем запахе...

Себе я заказал грибной больон, котлету по-киевски.

Жареную медвежатину принесли быстро - несколько крупных кусков мяса, по виду ничем не отличающегося от обычного.

Вооружившись ножом и вилкой, он сразу вернулся к Заводу.