Шрифт:
– Минуточку! Что с ним?
– То ли упал - она вздохнула устало, - то ли по голове ударили.
– Молодой?
– Лет тридцати.
– Когда это произошло?
– Не знаю. Госпитализирован в час сорок две.
В восемьдесят четвертом трубку снял помощник дежурного:
– Инспектора уголовного розыска?
– Этот по крайней мере не спешил. Нет его. Дежурного?! Оба выехали. ЧП у нас!
– Обстоятельства известны?
– спросил Денисов.
– Пока неясно. Подробности должны скоро сообщить.
– Одежду пострадавшего знаете?
– Об одежде не говорили.
– Вопрос, по-видимому, его озадачил.
– Это существенно?
– Бывает, что несущественно, - согласился Денисов.
– Но все-таки узнайте. А как состояние потерпевшего?
– Тяжелое.
– Помощник перешел на знакомый текст.
– Идет операция, допросить пока нельзя...
– В карманах что-нибудь обнаружили?
– Карманы пустые.
Разговор перебила телефонистка:
– Москва! Кого в Красном Лимане?
– Я еще позвоню, извини!..
– крикнул Денисов помощнику дежурного. Девушка, пожалуйста, железнодорожный ресторан...
– Не знаю, есть ли там кто-нибудь... Алло!
– сказала она кому-то через секунду.
– Ответьте Москве! Говорите!
– Алле.
– В Красном Лимане отвечала пожилая женщина, страдавшая одышкой.
– Слушаем...
– Директора, пожалуйста.
– Денисов не надеялся найти никого, кроме сторожа, в лучшем случае уборщицы. На всякий случай начал с верхушки штатного расписания.
– Директора или зама!
– Нет их, - по-доброму сказала женщина, страдавшая одышкой. Отдыхать пошли...
– Тогда метра!
– Климентины Максимовны тоже нет.
– У вас Тулянинова Люда работает?
– Тулянинова? Такая, милый, у нас не работает.
Женщина замолчала.
– Не работает?!
– Рассчиталась!
– Денисов отнес паузу за счет одышки.
– Замуж вышла! Да за кого! За дипломата... Уехала, милый!
– Женщина не без труда перевела дыхание.
– Позавчера! Да, в спальном вагоне, в двухместном купе! Билеты влетели в копеечку! Теперь, милый, свою Люду ты не догонишь.
2
– Мой Павел?!
– Тулянинова задумалась.
– Молодой, энергичный... На вид не старше тридцати - тридцати трех...
– Русый?
– Брюнет.
Денисов достал блокнот, подарок фирмы "Фише-Бош".
– Как он одет?
– Денисов пока не записывал.
– Однотонная серая сорочка, носки и галстук под цвет... Куртка кожаная. Дипломат должен уметь одеваться...
В зале было совсем тихо. В конце третьего часа зал для транзитных пассажиров окончательно замер. Было слышно, как постукивает эскалатор, нескончаемо перегоняющий по кругу все те же складывающиеся гармошкой ступени.
Тулянинова пригладила ворсинки на воротнике.
– Что у него вообще было при себе?
– спросил Денисов.
– У Павла? Что вы имеете в виду?
– Ценности, например.
– Следовало осторожно, не вызывая малейших подозрений, расспросить обо всем, что касалось пропавшего Иванова. Деньги...
– Совсем без денег. Только ключи от машины, ножик.
– У вас машина?
– "Жигули" последнего выпуска.
– Конечно же, ваш муж мог где-то застрять...
– Денисов решил до последней минуты не делиться своими опасениями.
– В гостях, например. Не отпустили или что-то помешало...
– Вы не знаете Павла!
– Тулянинова переставила чемоданчик, теперь Денисов мог занять место рядом.
– Спасибо.
– С Павлом что-то случилось! Без меня он никуда бы не ушел. Туляниновой было жарко, она расстегнула пальто, под ним оказалась темная, с глухим воротом кофточка, желтый кулон.
– Сильное чувство?
– спросил Денисов.
Она покраснела.
– Труднее всего исцелить ту любовь, которая вспыхнула с первого взгляда! Это сказал Жан де Лабрюйер, - фамилия далась Люде с запинкой, французский писатель конца семнадцатого века.
– Не читал, - сказал Денисов.
– Я тоже. Все Павел!
– Начитан?
– Работник Министерства иностранных дел! Поэтому я и не хотела, чтоб через милицию, а потом по радио...
– Сколько уже, как вы вместе?
– Неделя.
– Поздравляю, - Денисов неловко поклонился.
– Это мое такое счастье...
– Она покраснела.
– Говорю вам как постороннему, с которым больше не встретишься. Этот приезд, Москва, этот прекрасный вокзал, жизнь с начала - все Павел!
– Куда вы сразу пошли?