– Хочу дать поработать машине, – отвечал тот. – Мало ли что может случиться.

– Вы в ней настолько уверены?

– Напротив. Я уверен в парусах. Если в машине что-то может сломаться, то я предпочитаю, чтобы поломка произошла здесь, вблизи родных берегов, и уж во всяком случае на Балтике, а не в океане. Что до угля, то мы пополним его запасы в Данциге и Копенгагене.

– Значит, мы не зайдем ни в Ревель, ни в Либаву?

– Нет, если не понадобится ремонт. Вы огорчены?

С мостика было хорошо видно, как по палубе, пошатываясь и хватаясь за такелаж, бестолково слоняется наследник престола. Временами цесаревич приближался к фальшборту и, приподнявшись на цыпочки, всматривался в горизонт, где вдали то проявлялась, то вновь тонула в дымке береговая полоска. Ход мыслей его императорского высочества был виден как на ладони: из Ревеля вызвать телеграммой свиту, и пусть всякие надутые индюки бурчат о дебоширах-собутыльниках и сомнительных женщинах. Плевать. Пусть злой цербер из Третьего отделения попытается выставить свиту силой! Вряд ли посмеет. А посмеет, так ему же хуже. ПапА хочет скандала? ПапА получит скандал!

– Совсем наоборот, я обрадован, – честно ответил Лопухин. – К сожалению, не в нашей власти отменить заход в Данциг. – Он вздохнул. – Да и в Копенгаген тоже.

Ничего более они не сказали друг другу, но обменялись взглядами из числа тех, что красноречивее всех велеречий. «Скверная вам выпала миссия, Николай Николаевич, – говорил сочувственный взгляд Пыхачева. – Коли наследник к тридцати годам не вошел в разум – пиши пропало. Намучаетесь вы с ним». – «Не обольщайтесь и вы касательно вашей миссии, Леонтий Порфирьевич, – отвечал взглядом Лопухин. – Привести корвет во Владивосток с цесаревичем на борту труднее, чем без цесаревича, это-то вы понимаете. Но вы еще не поняли, насколько это труднее. И не сочувствуйте мне, не то я начну сочувствовать вам…»

Ветер слабел. Видно было, как на приотставшем «Чухонце» гуще повалил дым из трубы. Раздвигая серую воду Балтики, «Победослав» продолжал нарезать морские мили.

Отчего Российская империя не хиреет и не рушится, как многажды предсказывали ее недоброжелатели? Не раз она шаталась, сбитая с торного пути тяжелыми войнами, неудачным реформаторством, всегда сопряженным с неистовым казнокрадством, неурожаями и эпидемиями, – однако стоит твердо, могуче, а когда шагает, то видно, что ноги колосса сработаны из материала покрепче глины.

Так не бывает, так не должно быть – бурчат скептики вопреки очевидному. Все развивается по спирали, согласно немецкой науке диалектике, и то, что вчера было варварски грубо и нахально, сегодня становится помпезно и пресыщено, а завтра вновь опрокинется в беспросветное варварство.

Неотвратимо. Неизбежно.

Заклинания эти сотрясают воздух не первое столетие, ан признаков близкого падения что-то не видно. Может, Россия, являет собой небывалое исключение из общего правила?

Да падала она, господа, падала. Правда, не так глубоко, как вам хотелось, вот вы этого и не заметили. Кукла-неваляшка, если ее толкнуть, тоже честно валится на бок в первый момент – ну а потом?..

То-то.

Отчего сие?

От верховной власти.

Гнить с головы равно свойственно рыбе и государству. Качество головы определяет все. Уж конечно, не Думе решать, кто достоин заседать в Государственном совете, столь талантливо изображенном живописцем Морковиным. Это прерогатива самодержца. На нем и ответ за все, что происходит в России.

Страшная тяжесть! И тем не менее вот уже четыреста лет императорская династия достойно несет свой крест. Всего один дворцовый переворот – невероятно мало за такой срок, – причем переворот бескровный, закончившийся отречением государя в пользу брата, то есть в глазах народа и не переворот вовсе. Авторитет ныне действующей власти высок, поскольку укреплен умелым администрированием и двумя победоносными войнами.

Даже надменный и алчный британский лев не сумел помешать овладению Россией проливами. Великая и легкомысленная Франция долго противилась, но все-таки признала новые границы де-юре. Молодая Германская империя, легко побив австрияков, не рискнула сцепиться с русским колоссом и теперь ищет с ним союза. Берлинские газеты разом перестали кричать о «скифской опасности», нависшей над Европой. Ну, для кого опасность, а для кого и земельные приобретения. Швеция с Данией неплохо поживились после изгнания пиратов из Норвегии, хотя сделали для этого не в пример меньше России. Испания под шумок «присоединила» Португалию. Италия отняла у австрияков Триест. Англия не без труда и не до конца подавила восстание упрямых ирландцев, для которых «скифская опасность», наверное, вроде манны небесной.

А только придется им избавляться от власти просвещенных мореплавателей самим, без помощи России. У нее и без угнетенных ирландцев забот хватает. «Больше никаких войн, никаких новых территорий», – эти слова государя стали ее девизом. Нет надобности в расширении пределов государства, и без того достаточно широких. Осталось лишь четко определить границы в Манчжурии, восстановить Польшу, но так, чтобы она никогда больше не послужила плацдармом для вторжения в Россию, наладить как следует охрану южных рубежей, укрепиться на Дальнем Востоке – и только.