— А я-то думал, что ты зарекся обучать девушек эротическим искусствам… — сказал младшему брату Джафар-ибн-Хабиб, потом хмыкнул и подмигнул самому старшему, Айюбу.

— Это вовсе не моя собственная прихоть, — честно отвечал Карим. — Донал Рай искусно сыграл на чувствительных струнах моей души, напирая на дружбу с нашим отцом… Ну как после этого мог я ему отказать?

— Я не хочу, чтобы это обсуждалось в присутствии Иниги, — строго сказала Алима сыновьям.

— Ну, мама! Я же прекрасно знаю, что наш Карим — Учитель Страсти, — смеясь, ответствовала Инига. — Все об этом знают. Подруги очень зауважали меня, узнав, что у меня такой замечательный брат! Девочки горят желанием узнать, что же такое он проделывает с девушками, когда обучает их. К несчастью, я не могла их путем просветить…

— Лучше было бы, если бы ты вовсе этого не смогла! — резко бросила ей мать и повернулась к мужу, ища поддержки:

— Хабиб!

— Она вскоре выйдет замуж, Алима. Уверен, что и Карим, и Джафар не позволят себе вольностей в присутствии девочки, — невозмутимо отвечал тот.

Алима скорбно вздохнула и картинно закатила глаза.

— Ты всегда баловал Инигу, — жалобно сказала она.

— Но она младшая, да к тому же единственная девочка в семье, — ласково вмешалась госпожа Музна. Глаза ее мягко светились. На самом же деле баловали Инигу все — она была всеобщей любимицей.

Поскольку негласное разрешение на продолжение беседы было получено, Айюб поинтересовался:

— Девушка красива?

— Более красивой я никогда еще не видел, — сказал Карим. — Глаза цвета аквамаринов чистейшей воды, волосы легкие, словно пух, цвета бледного золота… Кожа нежна, как лепесток гардении…

— Она способная ученица? — лукаво спросил Джафар.

— Она великолепна! — отвечал Карим. — Из нее выйдет самая лучшая Рабыня Страсти, которую я только способен создать. Никогда я не знал девушки, подобной ей!

— А после того, как он отвезет это сокровище в Кордову, — объявил отец всем присутствующим, — он вернется домой, заживет с нами и женится на девушке по моему выбору.

Алима и Музна дружно ахнули: слова господина поразили и обрадовали их — ведь старшие, Джафар и Айюб, уже давным-давно женаты.

— У меня есть племянница… — тотчас же начала госпожа Музна.

— Уж не дочка ли твоего брата Абдулы? — спросил муж. — Но она никуда не годна, дорогая моя. Она ведь пережила мужа, к тому же язык у нее, словно осиное жало. Но самое главное: три года прожив замужем, она ни разу не забеременела…

— Скорее всего, в этом вина ее мужа, — возразила госпожа Музна с необычной для нее горячностью. — У него кроме нее было две жены и при этом ни одного ребенка. Нет, племянница моя тут ни при чем.

— Ну, даже если это и так, — отвечал Хабиб-ибн-Малик своей первой жене, — то она чересчур стара для Карима, да к тому же еще и один глаз у нее косит…

— Думаю, нам следует подыскать для сына прекрасную юную девственницу, — деликатно вмешалась госпожа Алима. — Непорочная дева — мягкий воск, которому легко придать нужную форму…

— К тому же всем известно, сколь искусный мастер наш Карим, — подмигнув братьям, захохотал Джафар. Затем спросил напрямую:

— А мы будем иметь счастье лицезреть эту поразительную красотку, братишка?

— А мне можно с нею познакомиться? — спросила Инига.

— Инига! — ахнула ее мать. Побледнела даже госпожа Муз на.

— Но почему мне нельзя встретиться с нею, мама? Ты же когда-то была сама такой же пленницей, как и она теперь! А она добрая. Карим? Как ее зовут? — затормошила сестра Карима.

— Имя ее Зейнаб. Да, моя Инига, она очень милая и совсем еще юная девушка, на год моложе тебя, но если не разрешит мама, то ты не встретишься с нею, сестренка. В этом вопросе я предоставляю матери право решать.

Алима была потрясена тем, что дочь с такой легкостью при всех упомянула о материнском прошлом. Конечно, Инига в каком-то смысле права, но Алима свободная женщина уже около тридцати лет! Она успела обо всем забыть. Хабиб освободил ее сразу же после рождения Джафара. А все горести рабства стерлись из ее памяти, когда любовь Хабиба согрела ее душу и сердце… И все же — Рабыня Страсти?.. А Инига так невинна…

— Ну пожалуйста, мама! — Инига пустила в ход одну из самых обворожительных своих улыбок.

Но Алиму труднее было растрогать, нежели всех остальных, вместе взятых.

— Прежде я должна сама познакомиться с этой Зейнаб, — твердо сказала она. — Когда я раскушу ее, вот тогда и решу, достойна ли эта девушка знакомства с дочерью порядочного семейства! И кончим на этом, Инига!

— Справедливое и мудрое решение, — широко улыбнулся Хабиб-ибн-Малик. — Как всегда, моя дорогая, ты на высоте.