Появился дворецкий и сообщил, что уже показалась барка.

Девушки поспешили на пристань.

– Меня беспокоит, как она себя чувствует, - сказала Кейт. Ниссу это тоже волновало. Она так и не разобралась, приятно или неприятно поразило ее то, как Кэт, сойдя с барки, приветствовала их как ни в чем не бывало. Как будто с ней не случилось ничего плохого, как будто не вела она сейчас неравную борьбу за свою жизнь. Обнимая и целуя поочередно каждую из подруг, Кэт бурно восторгалась, что они снова вместе.

– Полагаю, ты сердишься на меня, Нисса, - сказала она со своей неотразимой улыбкой.
– Я знаю, ты рассчитывала праздновать Рождество в своем обожаемом Риверс-Эдже.

– Я нисколько не огорчена, ваше величество. Я считаю за честь служить вам в это трудное для вас время, - ответила Нисса.

– А вот Генри очень сердит на меня, - вздохнула Кэт, взяв Ниссу под руку и направляясь к дому.
– Я написала ему такое красивое письмо. Уверена, он скоро простит меня. Просто он на время запер меня здесь, в глухой деревне, чтобы как следует наказать, но, - она оживленно рассмеялась, - мы устроим себе чудесное Рождество, правда? Все будет точь-в-точь как когда мы были детьми. Никаких забот, и никакие мужчины не будут нас беспокоить.

Нисса с трудом верила своим ушам. Неужели Кэт не понимает серьезности своего положения? Похоже, что нет.

– Говорят, леди Рочфорд потеряла рассудок, - вполголоса сообщила она королеве.

– Ох, я так рада, что избавилась от нее!
– воскликнула Кэт.
– Она меня просто изводила. Одно время я думала, что она хорошая, но она действительно просто мерзаика. Ничего удивительного, что она второй раз не вышла замуж. Кто захочет жениться на такой?

Они вошли в дом, но едва королева увидела свои комнаты, она немедленно возмутилась:

– Это невозможно! Я не могу оставаться в этой конуре! Ох, Генри, будь он неладен! Он хочет этим насолить мне!
– Обернувшись, Кэт обратилась к Эдуарду Бэйнтону:

– Милорд! Вы должны написать королю и потребовать, чтобы мне выделили более просторное помещение.

– Король считает, что обошелся с вами достаточно щедро, ваше величество.
– Камергер оставался неумолим.
– Я не могу противоречить его величеству.

– Что ж, прекрасно!
– бросила Кэт.
– Я сама напишу ему.

– Может быть, нам не придется долго жить здесь, - мягко сказала Нисса.
– К тому времени, как ваше письмо дойдет до короля, обстоятельства могут измениться, ваше величество.

– Вы очень ловко с этим справились, - позже похвалила Ниссу леди Бэйнтон.
– Вы знаете, как с ней обращаться, и я рада, что вы здесь. Я вам очень признательна, леди де Винтер.

Несмотря ни на что, она остается властной и высокомерной. Тяжело с ней.

– Она боится, - сказала Нисса.

– С чего вы взяли?
– возразила леди Бэйнтон.
– По ней никак не скажешь.

– Нет, конечно, - помолчав, ответила Нисса.
– Ведь она, в конце концов, Говард.

***

Генри Мэнокс, музыкант из свиты вдовствующей герцогини, первым предстал перед Тайным советом. Он с готовностью признал, что пытался совратить Кэтрин Говард, когда той было всего лишь двенадцать с половиной лет.

– Для девочки такого возраста она была на удивление оформившейся, откровенничал Мэнокс.
– Груди у нее были, как у шестнадцатилетней, клянусь вам, милорды, - Познали ли вы ее в библейском смысле?
– грозно спросил герцог Суффолк.
– Говорите правду! На карту поставлена ваша жизнь!

Мэнокс затряс головой.

– Я был первым мужчиной, который к ней прикоснулся. С нетронутой девицей приходится продвигаться медленно, - сбивчиво объяснял он.
– Это все равно что первый раз надевать на лошадь уздечку. Не успел я ее толком приручить, как появился этот пират Дерехэм и она бросилась на него. Сколько я потратил на нее времени и сил, а воспользовался всем он, будь он проклят! Он лишил ее девственности. Но как бы там ни было, я довольствовался и тем, что мне досталось. У маленькой Кэт определилась большая склонность к этому делу, уверяю вас! Я пытался избавиться от Дерехэма в надежде, что она вернется ко мне, но, увы, проиграл. Я нашептал старой герцогине, что если она как-нибудь среди ночи неожиданно навестит спальню, где отдыхает Кэт Говард, то обнаружит кое-что интересное, хотя и малоприятное.

– Она последовала вашему совету?
– резко спросил герцог Норфолк.

– Нет, - ответил Мэнокс.
– Она отвесила мне затрещину и сказала, что я интриган и склочник и что, если буду продолжать надоедать ей, она выгонит меня вон и оставит без куска хлеба. Больше я ничего не мог поделать.

Узкие губы герцога Норфолка скривились в осуждающей гримасе. Его мачеха вела себя крайне глупо и недальновидно.

Тайный совет обсудил услышанное и пришел к выводу, что от Генри Мэнокса никакой пользы нет. К бесконечной радости музыканта, его отпустили восвояси. Очень скоро Мэнокс исчез из Лондона, и больше уже о нем никогда не слышали.