– - Да, я прекрасно знаю это. Поэтому-то никуда и не жалуюсь. Право, ребята, нам лучше мирно жить. Мы всегда договоримся по душам, без всяких там приказов и нажима. Вы, товарищ политрук, заходите к нам регулярно. Наши скауты пока не привыкли к полит-бесeдам. Поэтому-то они так неловко вас и спрашивали. Но ваши бесeды для них очень полезны и нужны. Говорите вы прекрасно, как настоящiй оратор, и всe мы будем с интересом ждать ваших дальнeйших бесeд. А насчет ваших совeтов, товарищ Красников, то увeряю вас, мы примем их во вниманiе и всегда будем рады выслушать ваши цeнныя указанiя в области воспитанiя совeтской молодежи...

___

Мы вышли на улицу.

– - Ну, Лидiя Константиновна. На этот раз, кажется, сыграли в ничью. Вeроятно, удалось замять опасность.

– - А почему бы не оборвать их? По моему, надо было дать им болeе рeзкiй отпор!

– - Ну, а что дальше? Сдeлать их своими явными врагами? Конечно, Л. К., я могу пойти к Горвоенкому. Э т о т бой мы выиграем. Ну, а дальше? Будут потом придирки, жалобы, доносы. Отравят всю нашу жизнь. Вeдь все-таки сила на их сторонe. Они "свои в доску"... А мы -- "безпартейные спецы", как они назвали... Нужно лавировать. Вeдь вы сами видeли какiе там типы...

– - Откуда только такое хулиганье набралось? 81

– - Говорят, все больше с Корабельной стороны. Почуяли запах власти. Карьеру дeлать начали. Руководители молодежи, нечего сказать... Вот поэтому-то, Лидiя Константиновна, мы и должны изворачиваться, чтобы все-таки остаться около нашей молодежи и не дать ей попасть под такое, вот, "руководство"...

– - Пожалуй, вы правы, -- задумчиво сказала старая учительница.
– - Тут не до личнаго самолюбiя. Надо защищать ребят...

Страх и совeсть

Несмотря на все наше миролюбiе, придирки Комсомола все усиливались. Замeтили мы и усиленное вниманiе со стороны ЧК. Наши политруки все больше стали смахивать на шпiонов, и приближенiе крупных непрiятностей стало чувствоваться все больше.

Однажды, поздно вечером ко мнe постучался моряк Григ.

– - Вот что, Борис Лукьянович, -- волнуясь, с трудом выдавил он послe нeскольких минут незначительнаго разговора.
– - Я хотeл посовeтоваться с вами относительно одного очень серьезнаго дeла. Оно меня очень мучает...

– - Ну, что ж, давайте, Григ, подумаем вмeстe.

– - Только, Борис Лукьянович, это дeло совершенно секретное. Я только вам и рeшился про него сказать...

И путаясь в словах и краснeя, юноша признался мнe, что он взял на себя обязательство быть шпiоном ЧК в нашей дружинe.

Меня не удивило его сообщенiе. Что ЧК должна была постараться завербовать информаторов из числа наших скаутов -- было очевидно: мы не могли оставаться внe предeлов щупальцев ЧК...

А какъ бы поступили вы?

Кажется странным и на первый взгляд чудовищным, как это честный человeк может взять на себя обязанности шпiона в той средe, гдe он живет и работает.

Но вот, представьте себя, читатель, на мeстe такого 82 человeка, средняго совeтскаго гражданина, служащаго, рабочаго или учащагося.

Вот вы получаете повeстку:

– - "Гражданину такому то. Предлагается вам явиться в ЧК, комната No. ... такого-то числа, к такому-то часу"...

Не подчиниться, конечно, нельзя. Вы лихорадочно перебираете в памяти ваше прошлое, настоящее, список ваших знакомых и недоумeнно и тревожно спрашиваете себя: "зачeм это я мог понадобиться ЧК"?

Оставив домашних в сильнeйшей тревогe, вы, "скрипя сердцем", идете в ЧК. В комендатурe вас предупреждают, что для того, чтобы выйти обратно, вы должны получить подпись слeдователя на пропускe... Слово -- "слeдователь", и полученная информацiя вас, конечно, не радуют. Вы уже начинаете чувствувать себя в зависимости от любого его каприза, а безотвeтственность и произвол чекистов вам хорошо извeстны по многочисленным страшным разсказам, окружающим работу ЧК.

Слeдователь встрeчает ласково и привeтливо, что нeсколько успокаивает вас. Он любезно разспрашивает вас о прошлом (так, мимоходом), о вашей работe, о перспективах. Ни слова о причинах вызова. Затeм он задает вам вопрос об отношенiи к совeтской власти. В вашем мозгу молнiей мелькает анекдотическiй отвeт: "сочувствую, но ничeм помочь не могу", но, разумeется, в стeнах ЧК вы отвeчаете -- "сочувствую" или, если вам уж очень противно лгать, -- "лойяльно".

– - Ну, вот и прекрасно, -- оживленно подхватывает слeдователь.
– - Мы так и знали, что в вашем лицe мы имeем сознательнаго совeтскаго гражданина, всецeло преданнаго нашему совeтскому государству. Это нас очень радует, ибо мы прекрасно знаем, что со всeх сторон окружены контр-революцiонерами, вредителями и шпiонами. Скажите, пожалуйста, -- увeренно спрашивает дальше слeдователь, как о чем-то само собой разумeющемся, -- вы, конечно, не приняли бы участiя в этих подлых организацiях буржуазiи?