74

Как бы то ни было, сам поэт не принимает буддийской морали своего рассказа, и господствующий в нем безнадежный тон он, в посвящении, пытается объяснить случайными, личными причинами:

От одиночества, от скуки

Я повесть эту написал;

Но труд свершая одинокий,

Все о себе, мой друг далекий,

Я вспоминал и тосковал.

......................

Казалось мне, что безвозвратно

Любовь и счастье скрылись вдаль!

Не оттого ль в строках тех внятно

Звучит сердечная печаль?

Не оттого ль веселья звуки

И радость жизни чужды им,

Что я слагал их в дни разлуки

Тоской глубокою томим?

Но воротись - улыбкой нежной

Мне душу снова озари,

Как светом утренним зари

Потемки ночи безнадежной

И сердце радостней, живей

Забьется, полное участья,

И - верю я - в груди моей

Еще найдутся песни счастья.

Нашлась только одна такая песня: это "Сказка ночи", следующая непосредственно за "Старыми речами". Это есть радостный гимн любви, единственный в поэзии гр. Кутузова, но и он оканчивается в минорном тоне.

Мне сказывала Ночь: "Вас в мире только двое!

Сияние зари, мерцанье звезд полночных,

Равнины тихие и небо голубое

Весь этот мрак и блеск для вас - для вас одних.

Когда б друг друга вы не знали, не любили,

Когда бы чуждою тебе была она,

Ни эти небеса, ни звезды б не светили,

Простор, туман и даль к себе бы не манили,

И я сама, как смерть, была бы холодна".

.........................................

Так говорила Ночь, и выше все и жарче

Зарницы страстные пылали в облаках,

Теплее ветерок дышал в ночных потьмах,

А образ милый твой все чаще и все ярче

Улыбкой, как лучом небесным, озарен,

Мне в душу проникал, глядел мне прямо в очи,

И взглядом повторял он ту же сказку Ночи

Про счастие любви... _Ужель то был лишь сон_? {8}

75

Да, по крайней мере, для поэзии гр. Кутузова это оказалось лишь сном. У него, как у настоящего поэта, окончательный характер и смысл его произведений зависит не от личных случайностей и не от его собственных желаний, а от общего невольного воздействия на него объективной реальности с той ее стороны, к которой он, по натуре своей, особенно восприимчив. Вторая его поэма, "Дед простил", представляет значительное развитие и углубление той же самой буддийски настроенной мысли, которая в "Старых речах" выражена еще неясно и которую в "Посвящении" и в "Сказке ночи" он пытался отвергнуть, хотя лишь на мгновение и без полной уверенности.

IV

Не весел что-то старый князь:

Его тревожат злые думы;

Глубоко в кресло погрузясь,

Молчит он, мрачный и угрюмый.

Пред ним молоденькая дочь

Сидит и книгу вслух читает,

Огонь в камине догорает,

А на дворе метель и ночь {9}.

Этот старый князь, когда-то обманутый и брошенный своею женою, которая ему оставила единственную дочь, скрылся с этою дочерью в деревне.

Кончался день, вставала ночь,

Одна звезда ему светила:

Одна любовь его живила

Его дитя родное - дочь.

И вот ее хотели у него отнять; явился "человек чужой, веселый, дерзкий, молодой"; она его полюбила и просит о согласии отца. Старик с гневом отказывает:

"Нет, свадьбе этой не бывать,

Пока я жив!.. Уж гаснут силы;

Добресть хоть дайте до могилы

И в ней уснуть... Не долго ждать".

Через три дня жених тайно увозит княжну. Отец, узнавши, пускается за ними в погоню при страшной метели; лошадь падает, он, обезумев, бежит пешком, бросает шубу, и на другой день его привозят домой обледенелого и умирающего. Между тем дочь успела обвенчаться; она пишет отцу и в ответ получает роковое известие:

76

Ужель разлуки краткий миг

Перенести не мог старик?!

Ведь дочь к нему бы воротилась,

Ведь все мгновенно б объяснилось,

Лишь только б увидал он их

Счастливых, светлых, молодых!

Лишь понял бы, что друг без друга

Им невозможно было жить,

Как невозможно птицам юга

Не мчаться вдаль и гнезд не вить.

Но эта птичья философия оказывается несостоятельной. Дочь застает старика уже на столе, и с нею делается страшная перемена:

Прислушайтесь: то не рыданья

Печали жгучей - то стенанья

Навек разбитой жизни - в них

Ни слез, ни звуков нет живых!

Давно ли полон был веселья

Влюбленный взгляд тех чудных глаз?

Теперь, как в мраке подземелья

Заглохший светоч, он погас.

Погас - и красота увяла,

И не играет в жилах кровь,

И жизнь поблекла, и любовь

Для сердца непонятной стала!

На мужа юная жена

Глядит с враждебностью немою;

Отныне навсегда чужою