– Директору, наверно, хоть замуж не выходи, - посочувствовала Елена Васильевна, но Фролова беспечно махнула рукой:

– Да ну! Разговоры! Вы знаете, все преувеличивают!

Всё на свете преувеличивают! И вообще, сердится - это еще ничего. Вот когда перестанет сердиться! Тогда я сразу заявление: "В связи с тем, что муж перестал на меня сердиться, прошу срочно освободить меня от занимаемой должности"!

Они посмеялись, и Наталья Михайловна перешла к делу. Как быть с этим "умпа, умпа, умпа-пара..."? Тьфу! Вот напасть еще!

– Это же семьветровские, - сказала Елена Васильевна, стараясь оправдаться.
– Они с ясельного возраста вместе, а мы для них новички-приготовишки, вот они нас и испытывают... И они постоянно живут на ветру и поветриями... Посмотрите на девчонок: чуть новая мода - сразу шьют, перешивают... Новый цвет волос - пожалуйста, все рыжие или все белые... У них в крови: как все, так и я!

Не жизнь, а набор эпидемий!
– улыбнулась Елена Васильевна, вспомнив Костю Костромина.

Но вез это Фролова лучше Елены Васильевны знала.

Сколько они бились с Семью ветрами, пока она в горком"

была! И вожатых засылали, и дворовые команды организовывали, и патрули - всё без толку.

– А знаете, кто виноват?
– говорила Фролова.
– Архитекторы! Архитекторы и архитекторы! Построили город без дворов, никакого замкнутого пространства, вот и бега ют мальчишки - как их остановить? И кого они боятся?

С детства - никого! Ну ничего, управимся как-нибудь...

Куда нам деваться? Куда учителю деваться? Управляйся!

Так?
– Наталья Михайловна подошла к стене-окну и немножко посмотрела, как первоклашки играют в казаковразбойников, сложив портфели в кучу.
– Вы наказали класс за срыв урока?- повернулась она к Каштановой.

– А как я должна была его наказать?

– Научить вас? Проведите собрание, осудите недостойное поведение, сообщите родителям...

– Хорошо, я все это сделаю, и виноватые сразу превратятся в героев. Они только о том и мечтают, чтобы об их подвигах слава пошла.

Фролова рассмеялась. "Действительно, - подумала она, - так всегда и бывает. Половина всех школьных бед начинается с невообразимой чепухи". Но что ей делать?

В школе срывают урок за уроком, завтра кто-нибудь напишет в горсно... Спросят: "Какие меры приняты?"

– А вы объявите мне выговор, - предложила Каштанова.
– И меры будут приняты, и ребят трогать не станем.

Пройдет это поветрие, эта ветрянка. Объявите мне выговор, и наберемся терпения.

– Как-нибудь без выговора проживете, - сказала Фролова.
– Давайте сделаем так. Давайте проведем вечер классической музыки: Бах, Моцарт, Чайковский.

– Хорошо, проведем, - послушно согласилась Каштанова.
– Бахом его будем бить, этот мэйкапар, да?

* * *

Девятый, старший в школе-новостройке, класс слушал серьезную музыку. Но в то время как просвещенные сверстники этих ребят в Москве и Ленинграде заходились от одного имени Баха, наши герои, увы, симфонической музыки не любили. Она была скучна им ужасно. Лиза Севостьянова. Сева, шептала Тане Прониной, Проше: "И кто это выдумал... Симфония, прелюдии... Тянут кота за хвост!" Технари Щеглов, Зверев и Лапшин обсуждали дрянное качество проигрывателя, и Лапшин презрительно говорил: "И так съедят!" Клава Керунда рассматривала дырочку на колготках и огорчалась: первый раз надела!

А еще итальянские называется! Маша Иванова вертелась во все стороны: "Где Костя? Костю Костромина не видели?" Лариса Аракелова потихоньку обучала Галю Полетаеву "держать лопатки" и так поворачиваться, если внезапно окликнут сзади, чтобы лопатки оставались на месте.

И только один человек в зале был доволен - Наталья Михайловна Фролова, директор школы.

– Это мы хорошо придумали, хорошо!
– шептала она Каштановой.
– Девочки, не вертитесь!

Музыка лилась красивая, и уже Сергей с Игорем и с Анкой решили, посовещавшись, что помогает им, что уже излечились они от этого мэйкапара, который всем надоел, но в это время скачала издалека, чуть слышно, а потом все явственнее дошел до зала звук басовой трубы. "Умпа, умпа, умпа-пара", - медленно выводил кто-то.

Фролова напряженно прислушалась. Каштанова прыснула. Все пропало!

Наталья Михайловна бросилась к выходу. Пятиклассника с трубой она встретила у самых дверей.

– Что такое? Что? Перестань сейчас же!

– У нас репетиция!
– выглянул из-за трубы розовощекий пятиклассник.

^А Костю Костромина в глубине коридора Наталья Михайловна, естественно, и не заметила.

Да и не до Кости ей было! В зале, где только что чинно играли Баха, наслаждаясь божественной музыкой, теперь гремел мэйкапар, трижды проклятый и осужденный, ненавистный мэйкапар! Фролова открыла дверь девятиклассники сдвинули стулья и плясали вовсю, как будто изголодавшиеся: умпа, умпа, умпа-пара! Умпа, умпа, умпа-пара!