Никаких ограничений на евреев не накладывали и судебные уставы, того же 1864. По судебной реформе была создана независимая судебная власть и, взамен прежних частных ходатаев по делам, - независимая адвокатура как самостоятельное сословие с особым корпоративным устройством (и, кстати, даже с таким необжалуемым правом, как отказать просителю в помощи "по нравственной оценке его личности", что можно было использовать и для оценки политической). И никаких ограничений для евреев вступать в это сословие не было. Гессен пишет: "Не говоря уже об адвокатуре, в которой евреи заняли видное место, они начинают появляться изредка в судебных канцеляриях в качестве следственной власти, а также в рядах прокурорского надзора; кое-где они заняли и места в судебно-мировых учреждениях и в окружных судах", а также участвовали как присяжные заседатели107 - и, в первые десятилетия, без процентных ограничений. (Ещё отметно: присяга евреев перед гражданским судом произносилась без соблюдений требований иудейской религии.)

В те же годы осуществилась и реформа городского самоуправления. Первоначально предполагалось установить, чтобы число евреев среди гласных городской думы и членов городской управы не превышало бы половины всего состава, но, по сопротивлению министра внутренних дел, - городовым положением 1870 эта доля была сведена до одной трети, и евреи не получали права занимать должность городского головы108: опасались, "что иначе внутренняя сплочённость и внешняя обособленность евреев обеспечат за ними руководящую роль в городовых учреждениях и перевес при разрешении общественных дел"109. Однако евреи получали теперь полное равенство в ходе самих выборов (не - отдельной курией, как раньше), отчего "усилилось влияние евреев на городские дела". (Впрочем, в вольной Одессе этот не-куриальный порядок установился ещё от рождения города, затем и в Кишинёве. "Вообще на Юге России над евреями не тяготело общественное презрение, усердно культивировавшееся некогда в Польше".)110

Так развивался "быть может... лучший период в истории русских евреев". Был "открыт доступ к общественной службе... Правовые облегчения и общая атмосфера "эпохи великих реформ" благотворно воздействовали на душевное состояние еврейского населения"111. Под влиянием эпохи великих реформ, казалось, "традиционный быт еврейской народной массы повернулся лицом к окружающему миру" и еврейство "стало принимать посильное участие в борьбе за право и свободу... Нет той области хозяйственной, общественной и духовной жизни России, в которой не отразились бы творческие усилия русских евреев"112.

Наконец же: двери для еврейского всеобщего образования были широко распахнуты ещё в начале века. Хотя долго шли в них евреи - мало, нехотя.

Известный в дальнейшем судебный деятель Я. Л. Тейтель вспоминает о Мозыре 60-х годов: "Директор гимназии... часто... обращался к мозырским евреям, указывая на пользу образования и на желание правительства видеть в гимназии побольше евреев. К сожалению, евреи не шли навстречу этому желанию"113. Да, в первые пореформенные годы не шли - даже и тогда, когда предлагалось содержание на казённый счёт; когда устав гимназий и прогимназий (1864) декларировал, что учебные заведения открыты для поступления без всяких различий в вероисповедании114. "Министерство народного просвещения... старалось облегчить евреям поступление в общие учебные заведения", проявляло "благожелательное отношение... к еврейской учащейся молодёжи"115. (Л. Дейч тут особенно выделяет тогдашнего попечителя Новороссийского учебного округа известного хирурга Н. И. Пирогова: что он "в сильной степени содействовал ослаблению враждебного отношения моих соплеменников к "гойским" школам и наукам"116.) - Вскоре после воцарения Александра II министр просвещения так формулировал правительственную программу: "Необходимо распространить всеми мерами преподавание предметов общего образования и с тем вместе как можно менее вмешиваться в религиозное обучение детей, а предоставлять его более попечению родителей, не стесняя никакими ограничениями и руководствами со стороны правительства"117. Для детей же евреев-купцов и евреев-почётных граждан обучение в общих казённых учебных заведениях объявлялось (1859) обязательным118.

Однако все эти льготы и приглашения - не имели взрывного успеха. Наибольшее, чего добились власти к 1863: в гимназиях России евреи составили 3,2%119, то есть свою пропорциональную норму. Кроме отталкивания от русского образования в еврейской среде, тут не без влияния была и перемена задачи у еврейских общественных лидеров: "Когда наступила эпоха великих реформ, "друзья просвещения" слили вопрос об образовании народной массы с вопросом о правовом положении"120, то есть снятии сразу всех оставшихся ограничений. Возможность такого либерального простора ясно увиделась после сотрясения тяжёлой Крымской войны.

Но в отношении образования почти магическое изменение произошло с 1874 после издания нового воинского устава, "предоставлявшего льготы по службе лицам с образованием": с той поры произошёл "наплыв евреев в общую школу"121. "После военной реформы 1874 даже во многих ортодоксальных семьях стали отправлять сыновей в средние и высшие учебные заведения ради сокращения срока службы"122. Эти льготы были - не только отсрочка воинской службы и облегчение несения её, а, как вспоминает Марк Алданов, евреи теперь могли сдавать экзамены на офицеров "и получать офицерские чины". "Нередко получали [и] дворянское звание"123. В 70-е годы произошёл "огромн[ый] рост [числа] евреев-учащихся в общих учебных заведениях и создани[е] многочисленного слоя дипломированной [из числа евреев] интеллигенции". Во всех университетах страны в 1881 евреев стало около 9%, к 1887 выросло до 13,5%, то есть каждый седьмой студент. А в отдельных университетах - и много выше: в Харьковском на медицинском факультете - 42% евреев, в Одессе - 31%, а на юридическом 41%124.
– Во всех гимназиях и прогимназиях страны процент евреев с 1870 по 1880 удвоился - до 12% (сравнительно с 1865 - учетверился), в Одесском учебном округе к 1886 достиг 32%, по отдельным же учебным заведениям - 75% и больше125. (И когда Д. А. Толстой, министр просвещения с 1866, стал вколаживать с 1871 русскую школу в "классическую" систему, перевес к античности, - в кругах русской интеллигенции негодовали, а среди евреев та реформа не встретила неудовольствия, как вспоминает не один мемуарист.)

Однако это образовательное движение пока коснулось только "еврейской буржуазии и интеллигенции. Широкие массы остались верны... хедерам и ешиботам", русская "элементарная школа... ничего в смысле привилегий" не давала126. "Массовый еврей остался в прежней изолированности, в силу специфических условий своей внутренней и внешней жизни"127.
– "В народной массе городов и местечек черты оседлости, жившей в атмосфере строжайшей религиозной традиции и дисциплины, лишь чрезвычайно медленно происходил процесс приобщения к современной общечеловеческой культуре, и ростки нового с трудом пробивались наружу"128.
– "Скученная в черте оседлости, еврейская масса в повседневной жизни не испытывала потребности в знании русского языка... Широкая масса по-прежнему оставалась в знакомых ей стенах первобытной начальной школы-хедера"129 - и кто едва умел читать, должен был читать сразу Библию, на иврите130.

А с правительственной стороны: при широком открытии евреям общего образования - теряли смысл еврейские казённые училища. С 1862 решено было предоставить должности их старших смотрителей также и евреям. Теперь в этих училищах "персонал постепенно пополнился более идейными педагогами евреями; действуя в духе времени, последние направили старания к тому, чтобы поднять изучение русского языка и сократить преподавание еврейских предметов"131. В 1873 эти училища были частично упразднены, частично преобразованы в начальные еврейские общего типа, по 3 и по 6 лет обучения, а два раввинских училища, в Вильне и Житомире, - в учительские институты132. Правительство отныне... полагало преодолеть отчуждение [евреев] через образование совместное. Но в "Комиссию по устройству быта евреев" поступали как доклады еврейских заступников, часто и высокочиновных, так и тормозящие мнения: что к евреям "нельзя относиться... наравне с другими народностями Империи... нельзя допускать их к безусловному жительству по всему пространству России; допущено это может быть тогда лишь, когда предварительно испробованы будут всевозможные меры к обращению их в производительных полезных граждан на нынешних местах их жительства и когда меры эти окажутся явно успешными"133.