Слабый огонь лампы осветил нечто похожее на винный погреб, мужчину, сидящего на приставленной к стене скамейке, и цепь, которая тянулась от лодыжки мужчины к вмурованному в пол кольцу.

— Ты что, узник? — изумилась Сахарисса.

— Аха-ха…

— И давно ты тут сидишь? — Она стала осторожно спускаться по лестнице.

— Много… лет…

— Лет?

— Ну, я тут, это, многолетничаю… — Мужчина взял в руку бутылку и уставился на этикетку. — Вот… год Непорочного Верблюда… хороший был год… а это… год Преображенной Крысы… еще один удачный год… Хорошие времена были… все… Хотя от закуси не отказался бы.

Познания Сахариссы в данной области не распространялись дальше того, что «Шато Мезон» — это весьма популярное вино. Но людей не сажают на цепи для того, чтобы они пили вино — пусть даже эфебское, от которого бокал намертво приклеивается к столу.

Она подошла чуть ближе, и свет упал на лицо узника. На этом лице застыла глупая улыбка серьезно пьяного человека, и тем не менее оно было весьма узнаваемым. Это самое лицо Сахарисса видела каждый день на монетах.

— Э… Рокки, — сказала она. — Э… не мог бы ты спуститься сюда на минутку?

Дверь с треском распахнулась, и тролль кубарем скатился по лестнице. В буквальном смысле кубарем и в буквальном смысле скатился.

— А вот и господин Чих! — воскликнул Чарли, приветственно поднимая бутылку. — Вся банда в сборе! Ура!

Рокки с трудом поднялся на ноги. Господин Тюльпан спустился по лестнице следом, по пути оторвав косяк. Тролль вскинул было кулаки, принимая классическую стойку боксера, но господин Тюльпан был менее щепетилен в данных вопросах — он просто треснул тролля по башке крепкой, как железо, древней доской. Рокки рухнул, словно подрубленное дерево.

И только потом взгляд бешено вращающихся глаз великана попытался сосредоточиться на Сахариссе.

— А ты, ять, что за цаца?

— Следи за своим языком! — рявкнула она в ответ. — Как ты смеешь сквернословить в присутствии дамы?!

Ее заявление привело господина Тюльпана в некоторое замешательство.

— Когда это, ять, я сквернословил?

— Я уже видела тебя где-то… Ага, так я и знала: ты не настоящая монахиня! — триумфально заявила Сахарисса.

Раздался щелчок арбалета. Иногда даже совсем тихий звук разносится очень далеко и обладает невероятной убедительностью.

— Порой в голову приходят мысли настолько кошмарные, что их даже не хочется думать, — сказал тощий мужчина, стоявший на верхних ступенях и смотревший на нее вдоль ствола миниатюрного арбалета. — Что ты здесь делаешь, госпожа?

— А ты брат Кноп! Но у вас нет права находиться здесь! А вот у меня есть, потому что у меня ключ!

Некоторые части мозга Сахариссы, которые отвечали за такие вещи, как ужас и предчувствие близящегося Смерти, попытались быть услышанными, но были проигнорированы, поскольку, являясь частью Сахариссы, привлекали к себе внимание чересчур тактично.

— Ключ? — переспросил господин Кноп, спускаясь по лестнице. Арбалет был по-прежнему и направлен на Сахариссу. Даже пребывая в крайне нестабильном состоянии, господин Кноп оставался весьма целенаправленным человеком. — И кто тебе его дал?

— Не подходи! Не смей приближаться ко мне! Если ты подойдешь ко мне, я… я… я напишу об этом!

— Правда? Слово, конечно, может ранить, но это не смертельно, — пожал плечами господин Кноп. Я слышал много…

Он остановился и поморщился. Казалось, он вот-вот упадет на колени, но потом господин Кноп словно бы взял себя в руки. Он снова посмотрел на Сахариссу.

— Ты пойдешь с нами, — приказал он. — Только не надо угрожать, мол, кричать будешь и так далее, ведь здесь, кроме нас, никого нет, а я… за свою жизнь… слышал… немало… криков…

И снова он как будто лишился всех сил, но тут же опять пришел в себя. Сахарисса с ужасом смотрела на дрожащий в его руках арбалет. Части ее мозга, которые голосовали за молчание как главное средство выживания, наконец были услышаны.

— А что, ять, с этими двумя? — спросил господин Тюльпан. — Прям щас придушим?

— Закуй тролля в кандалы, и пусть сидят.

— Но, ять…

— Пусть сидят!

— Ты уверен, что чувствуешь себя нормально? — спросил господин Тюльпан.

— Нет! Не уверен! Но не трогай их, понял? У нас нет времени!

— У нас, ять, куча…

— Но не у меня! — перебил господин Кноп и подошел к Сахариссе. — Кто дал тебе ключ?

— Я не собираюсь…

— Хочешь, чтобы господин Тюльпан сделал ручкой нашим бессознательным друзьям?

У господина Кнопа гудела голова, поэтому его разум, несколько утративший способность к пониманию морального порядка вещей, сделал вывод, что все нормально, ничего страшного. Ведь их тени будут преследовать господина Тюльпана, а не его…