Господин Тюльпан открыл глаза.

Вокруг было темно, но что-то говорило о том, что на пасмурном небе, за тучами, скрываются звезды. Ветра не было, однако слышался слабый звук, похожий на шелест сухой листвы.

Он немного выждал — вдруг что-то произойдет? — а потом крикнул:

— Здесь, ять, есть кто-нибудь?

— ТОЛЬКО Я, ГОСПОДИН ТЮЛЬПАН.

Часть темноты открыла похожие на синие угольки глаза и посмотрела на него.

— Прикинь, ять, этот подонок украл мою картофелину. А ты, ять, Смерть?

— ПРОСТО СМЕРТЬ, ЕСЛИ НЕ ВОЗРАЖАЕШЬ. А ТЫ КОГО ЖДАЛ?

— Ждал? Зачем?

— ЧТОБЫ ПРИЗНАТЬ ТЕБЯ СВОИМ.

— Честно говоря, не знаю. Никогда, ять, не думал…

— И ДАЖЕ НИКОГДА НЕ ПЫТАЛСЯ ПРЕДПОЛОЖИТЬ?

— Я одно, ять, всегда знал: должна быть картофелина, тогда все будет в порядке, — повторил господин Тюльпан некогда услышанное.

Эта фраза пришла в голову вместе с четкими воспоминаниями о мертвых, увиденных с высоты двух футов и трех лет от роду. Старики что-то бубнили, старухи плакали. Лучи света пробивались сквозь высокие святые окна. Ветер завывал под дверью, а уши пытались расслышать шаги солдат. Своих, чужих — уже неважно, когда война длится так долго…

Смерть смерил тень господина Тюльпана долгим, холодным взглядом.

— ЧТО, И ВСЁ?

— Ну да.

— ПРОСТО КАРТОФЕЛИНА? А МОЖЕТ, ЧТО-ТО ЕЩЕ ДОЛЖНО БЫТЬ?

…Ветер завывал под дверью, запах масляных ламп, немного кисловатый запах свежего снега, проникающего в…

— Ну… там сожаления всякие… — пробормотал господин Тюльпан.

Он чувствовал себя потерянным в этом темном мире. И не было картофелины, за которую можно было бы ухватиться.

…Подсвечники… Они были сделаны из золота сотни лет назад… А из еды только картошка, выкопанная из-под снега, зато подсвечники из золота, а еще какая-то старуха, она сказала: «Главное — чтоб картошка была, тогда все будет хорошо…»

— А КАК НАСЧЕТ БОГА? ЕСТЬ САМЫЕ РАЗНЫЕ БОГИ. ТЕБЕ О НИХ НЕ РАССКАЗЫВАЛИ?

— Нет…

— ВОТ ПРОКЛЯТЬЕ. ПОЧЕМУ ИМЕННО Я ДОЛЖЕН С ЭТИМ РАЗБИРАТЬСЯ? — Смерть вздохнул. — ТЫ ВЕРИШЬ, НО ПРОСТО ТАК. ВЕРИШЬ ВООБЩЕ, А НЕ ВО ЧТО-ТО ИЛИ В КОГО-ТО.

Господин Тюльпан, повесив голову, встал. В голову тонкой струйкой, как кровь из-под двери, текли воспоминания. И дверная ручка уже гремела, и замок был сломан.

Смерть кивнул ему.

— ХОТЯ… У ТЕБЯ ЕСТЬ ТВОЯ КАРТОФЕЛИНА.

Рука господина Тюльпана нащупала кожаный шнурок на шее. На шнурке висело нечто сморщенное и твердое, мерцающее призрачным светом.

— А я думал, он ее, ять, забрал! — воскликнул господин Тюльпан, и лицо его озарилось надеждой.

— НУ, КАРТОФЕЛИНА — ДЕЛО НАЖИВНОЕ…

— Значит, все будет в порядке?

— А ТЫ САМ-ТО КАК СЧИТАЕШЬ?

Господин Тюльпан проглотил комок в горле. Здесь ложь долго не жила. И более свежие воспоминания уже просачивались из-под двери, кровавые и мстительные.

— Думаю, картошка тут не поможет… — пробормотал он.

— ТЫ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО РАСКАИВАЕШЬСЯ?

Неожиданно у господина Тюльпана заработали участки мозга, давно закрытые, более того, даже не открывавшиеся с самого рождения.

— Мне-то откуда знать? — буркнул он. Смерть махнул рукой. Костлявые пальцы описали дугу, вдоль которой пролегла череда песочных часов.

— НАСКОЛЬКО Я ЗНАЮ, ТЫ БОЛЬШОЙ ЗНАТОК ИСКУССТВА, ГОСПОДИН ТЮЛЬПАН. Я, В НЕКОТОРОМ СМЫСЛЕ, ТОЖЕ.

Смерть выбрал одни из часов и взял их. Вокруг затанцевали образы — яркие, но нереальные, как тени.

— Что это? — спросил Тюльпан.

— ЖИЗНИ, ГОСПОДИН ТЮЛЬПАН, ПРОСТО ЖИЗНИ. КОНЕЧНО, НЕ ВСЕ ИЗ НИХ ШЕДЕВРЫ, ЧАСТЕНЬКО ОНИ НАИВНЫ В ЧУВСТВАХ И ДЕЙСТВИЯХ, НО ВСЕГДА ПОЛНЫ НЕОБЫЧНОСТЕЙ И СЮРПРИЗОВ, И КАЖДАЯ — ПО-СВОЕМУ РАБОТА ГЕНИЯ. ВПРОЧЕМ, ВСЕ БЕЗ ИСКЛЮЧЕНИЯ МОГУТ БЫТЬ ПРЕДМЕТАМИ… КОЛЛЕКЦИОНИРОВАНИЯ. — Господин Тюльпан попятился, когда Смерть поднял песочные часы. — ДА, НЕСОМНЕННО. И ЕСЛИ БЫ МНЕ ПРИШЛОСЬ ОПИСАТЬ ЭТИ ЖИЗНИ, ГОСПОДИН ТЮЛЬПАН, Я БЫ НАЗВАЛ ИХ… НЕДОЖИТЫМИ.

Смерть выбрал еще одни часы.

— А, НУГГА ВЕЛЬСКИЙ. ТЫ ЕГО, РАЗУМЕЕТСЯ, НЕ ПОМНИШЬ. ОН ПРОСТО НЕ ВОВРЕМЯ ВЕРНУЛСЯ В СВОЮ ЛАЧУГУ. ТЫ БЫЛ ВЕСЬМА ЗАНЯТЫМ ЧЕЛОВЕКОМ, ПОЭТОМУ НЕ МОЖЕШЬ ПОМНИТЬ ВСЕХ. СЛЕДУЕТ ОБРАТИТЬ ВНИМАНИЕ НА УМ ГОСПОДИНА НУГГИ, БЛЕСТЯЩИЙ УМ, КОТОРЫЙ В ДРУГИХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ МОГ БЫ ИЗМЕНИТЬ МИР, НО ОБРЕЧЕН БЫЛ ПОЯВИТЬСЯ НА СВЕТ В ТО ВРЕМЯ И В ТОМ МЕСТЕ, ГДЕ ЖИЗНЬ БЫЛА НЕ БОЛЕЕ ЧЕМ ЕЖЕДНЕВНОЙ БЕЗНАДЕЖНОЙ БОРЬБОЙ ЗА ВЫЖИВАНИЕ. ТЕМ НЕ МЕНЕЕ В СВОЕЙ КРОХОТНОЙ ДЕРЕВЕНЬКЕ ОН ДЕЛАЛ ВСЕ, ЧТО МОГ, ВПЛОТЬ ДО ТОГО САМОГО ДНЯ, КОГДА ЗАСТАЛ ТЕБЯ ЗА КРАЖЕЙ СВОЕГО ПАЛЬТО…