— Именно. Я разговаривал с командором Ваймсом, а сейчас хотел бы осмотреть комнату, в которой было совершено преступление.

Вильям возлагал большие надежды на эту фразу. Она как будто содержала слова «и он позволил мне», хотя на самом деле этих слов в ней не было.

Капрал Шноббс принялся было озираться по сторонам, но потом вдруг увидел блокнот. И Отто. Самокрутка снова появилась у него в уголке рта.

— А, так вы из того новостного листка?

— Точно, — подтвердил Вильям. — Мы подумали, что жителям города будет интересно узнать о тех энергичных действиях, которые предпринимает наша доблестная Стража.

Тощая грудь капрала Шноббса заметно увеличилась в объеме.

— Капрал Шноббс, господин, — доложил он. — Около тридцати четырех лет отроду, с младых ногтей в мундире!

Вильям вдруг осознал, что неплохо бы сделать вид, будто эту важную информацию надо непременно занести в блокнот.

— Около тридцати четырех?

— Мамаша была плоха в цифрах, господин. Мало внимания обращала на всякие детали, наша мамуля.

— А… — Внимательно оглядев капрала, Вильям был вынужден признать, что тот действительно принадлежал к роду человеческому. Хотя бы потому, что обладал в общем и целом похожей формой тела, умел говорить и не был сплошь покрыт шерстью. — С младых ногтей, значит?

— Так точно, — подтвердил капрал Шноббс. — Ногти пообломались, но сердце по-прежнему жжет!

— И наверное, капрал, ты первым появился на месте преступления?

— Последним, господин.

— И тебе поручили ответственное задание…

— Никого не впускать в эту дверь, господин, — сказал капрал Шноббс, пытаясь читать записи Вильяма вверх ногами. — «Шноббс» через «ш», а не через «с», господин. Поразительно, все так и норовят написать мое имя неправильно. Что он там возится со своим ящиком?

— Собирается нарисовать картинку лучшего стражника Анк-Морпорка, — пояснил Вильям, незаметно пробираясь к двери.

Да, тут он сказал неправду, но эта ложь была настолько очевидной, что, по мнению Вильяма, никак не могла считаться ложью. С таким же успехом можно было заявить, что небо — зеленое.

Ноги капрала Шноббса чуть не оторвались от пола под воздействием подъемной силы гордости.

— А могу я получить экземпляр для мамули?

— Улыбайтся, битте… — скомандовал Отто.

— А я и улыбаюсь.

— Тогда переставайт улыбаться, битте…

Щелк. БУМ.

— Аааргхааргхааргх…

Вопящий вампир всегда привлекает к себе внимание, и Вильям, воспользовавшись моментом, нырнул в кабинет.

Рядом с дверью на полу был обведен мелом силуэт. Цветным мелом. Скорее всего, тут трудился капрал Шноббс, потому что только он мог пририсовать силуэту трубку и обрамить его цветочками и облачками.

В комнате сильно пахло мятой.

На полу валялся стул.

В углу Вильям увидел перевернутую корзину.

Из пола под наклоном торчала металлическая стрела зловещего вида, к которой был привязан ярлык Городской Стражи.

А еще Вильям увидел гнома. Он, вернее, она (тут же поправился Вильям, отметив плотную кожаную юбку и башмаки на более высоких, чем положено по уставу, каблуках) лежала на животе и что-то собирала с пола пинцетом. Судя по всему, осколки какой-то банки.

Гномиха подняла голову.

— Новенький? А почему в гражданском?

— Ну, я… Э-э…

Она подозрительно прищурилась.

— Ты ведь не стражник! А господин Ваймс знает, что ты здесь?

Быть хронически честным все равно что участвовать в велосипедной гонке в кальсонах из наждачной бумаги. Но Вильям вцепился в неоспоримый факт.

— Я только что разговаривал с ним.

Однако сейчас он имел дело не с сержантом Детритом. И уж точно не с капралом Шноббсом.

— И он сказал, что ты можешь сюда войти? — осведомилась гномиха.

— Ну, не совсем сказал…

Гномиха быстро подошла к нему и распахнула дверь.

— В таком случае убира…

— О йа, какой чудесноватый кадр! — воскликнул Отто, стоявший сразу за порогом.

Щелк!

Вильям закрыл глаза.

БУМ.

— …Ооосвволочь…

На этот раз Вильям успел поймать карточку, прежде чем она спланировала на пол.

Гномиха застыла с открытым ртом. Потом закрыла его и снова открыла для того, чтобы спросить:

— Что это было, черт побери?