— В общем, ты, Маршев, ни к какому директору Дворца пионеров не пойдешь и ничего ему не скажешь. Ясно? — Она повернулась к Вене: — И ты, Рудаков, к директору не ходи и ничего ему не говори!

Она замолчала, поглядывая на приятелей и ожидая, что они ответят. Те тоже помолчали.

— Может, ты права, конечно, — глядя себе под ноги, негромко сказал Родя.

— Ну, а в самом деле, — отозвался Веня, — если это Купрум Эс и если он что-нибудь полезное изобретает, зачем мы ему будем мешать?

Дальнейший разговор не клеился. Зоя почувствовала, что мальчишкам как-то не по себе. Она распрощалась с ними, и они отправились в обратную сторону.

— Все-таки чудно! — со вздохом сказал Родя.

— Что чудно?

— Ну прямо три минуты тому назад я был уверен, что или засаду надо устроить, или директору сообщить, а теперь почему-то уверен, что ничего делать не нужно.

— Ну, это Зойка нас уговорила. Она это… она умеет логически рассуждать.

— Да какие там рассуждения? Ну чем она доказала, что там никакие преступники не орудуют? А вот не хочется почему-то заниматься этой историей — и все! А почему — не знаю.

— Да-а! Умеет эта Зойка уговаривать! — снова пробормотал Веня.

К Зоиному удивлению, дверь ей открыла мама.

— А ты почему не на работе? — спросила Зоя.

— Тихо! — вполголоса ответила мама. — Меня вызвали с работы: бабушка серьезно заболела.

— А что с ней? — шепотом спросила Зоя.

— Гипертонический криз.

— А что это?

— У нее резко повысилось давление. И может быть, в этом виновата ты: бабушка очень волновалась, когда ты пропадала ночью. Где ты шаталась так поздно?

— Просто гуляла. С Нюсей Касаткиной, — ответила Зоя и спокойно выслушала наставления, которые давала ей мама. Зое предлагалось не шуметь, готовить уроки в кабинете у папы, в комнату к бабушке не входить.

На следующий день в кабинете у Клавдии Мироновны, помимо ее самой, находились трое. В кресле, стоящем боком к директорскому столу, выпрямившись в струнку, держась за сумочку, поставленную на колени, сидела худенькая старушка с большими встревоженными глазами на маленьком лице. Это была жена Куприяна Семеновича Мария Павловна. Напротив нее, на диване, расположились Надежда Сергеевна и директор Дворца пионеров Яков Дмитриевич Сысоев. На столе перед Клавдией Мироновной лежала коробочка со «Слип камли».

Только сейчас директор школы рассказала Марии Павловне и Якову Дмитриевичу о вчерашнем визите Куприяна Семеновича, о звонке начальника отделения милиции и о странных речах, которые вел Купрум Эс. Надежде Сергеевне она сообщила обо всем еще вчера, попросив никому ничего не говорить. А минуту назад она распорядилась, чтобы к ней вызвали Зою: взрослым надо было кое о чем ее порасспросить.

Некоторое время все молчали, потом Клавдия Мироновна обратилась к Марии Павловне:

— Я вам вчера несколько раз звонила, но никто не подходил.

— Да… Меня вызывали в больницу, но к нему не допустили, — тихим, дрожащим голосом проговорила Мария Павловна. — А потом я поехала к дочери: я не могла оставаться дома одна. — Она судорожно вздохнула. — Но понимаете… врач мне ничего такого не сказал… ни о какой Зое… Сказал, что муж в полном сознании, просто острый приступ стенокардии… А о Зое ни слова не сказал, ни о какой Зое…

Директор Дворца пионеров снял очки с прямоугольными стеклами и стал их протирать носовым платком.

— Ничего не замечал. Ничего такого за ним не замечал, — медленно пробасил он. — Ну, правда, осунулся Куприян Семенович за последнее время, а так… ни одного занятия не пропустил, всегда вовремя… Ничего но замечал. — Яков Дмитриевич надел свои очки, и от этого его лицо с широким подбородком стало выглядеть очень внушительным.

Дверь открылась, и вошла Зоя. Она была немножко бледна, глазищи ее смотрели настороженно: ведь вызов к директору обычно не предвещает ничего хорошего, а тут за ней прислали нянечку и вызвали прямо с урока.

— Здравствуйте! Клавдия Мироновна, можно? — тихо спросила она.

— Входи, Зоя!

Зоя увидела Марию Павловну, увидела директора дворца и побледнела еще больше. «Это из-за Купрума Эса!» — мелькнуло у нее в голове. Неужели узнали про его эликсир?! А вдруг узнали, что она его выпила! А может, только что-нибудь смутно подозревают, может быть, заметили что-то странное, но толком-то ничего не знают? За какие-нибудь две или три секунды Зоя сообразила, как ей надо себя вести, и сразу стала спокойней.